Выступление Сопредседателя Российского исторического общества Анатолия Васильевича Торкунова на собрании Российского исторического общества 9 сентября 2015 года.

Празднование 70-летия нашей победы в Великой Отечественной войне, масштабные национальные и международные мероприятии, приуроченные к окончанию II мировой войны вновь вызвали небывалую волну интереса как к событиям самой войны, так и к проблемам послевоенного мирового устройства. Появляются новые оценки, отличные от прежней трактовки, часть которых, судя по всему, связана с политической конъюнктурой. В связи с этим хотел бы остановится, очень коротко, на двух важных сюжетах, которые, как мне кажется, недооцениваются сегодня – институциональной составляющей послевоенного устройства и специфике дальневосточного, а точнее азиатско-тихоокеанского урегулирования по итогам войны.

Несомненным достижением Думбартон-Окса стала выработки Устава ООН и его последующее принятие. Однако недостаток ясных политических договоренностей и небрежение институциональными деталями привели к тому, что такие элементы Устава как Военно-штабной комитет, силы по поддержанию мира, режим эмбарго (или санкций, как не совсем верно говорят сейчас), права и возможности региональных соглашений и создания региональных штабов в интересах подержания мира и безопасности оказались отданы на откуп adhoc интерпретации, которая в условиях преобладания Запада в ООН далеко не всегда отражала сущность и дух Устава этой организации.

В целом же первый послевоенный период 1945-1961 гг. характеризовался становлением базовых параметров современной системы многосторонних отношений и создания прецедентов для будущего институционального развития. Так, Нюрнбергский процесс становится прецедентом феномена международной уголовной юстиции. Происходит становление современных региональных организаций - ОАГ, ЛАГ. Складывается представление о многосторонних усилиях по поддержанию мира и миротворчеству. Именно в этот период возникает новый тип многосторонних институтов – интеграционные объединения в Европе (ЕОУС, Евратом, ЕЭС). В целом происходит институализация европейского порядка, возникают ОЕЭС, Совет Европы.

В силу идеологических причин подавляющие большинство экономических организаций в этот период являлись де-факто организациями стран Запада. Наша страна и ее восточноевропейские союзники накапливают опыт многостороннего взаимодействия в рамках СЭВ и ОВД. Однако, наш и западный международно-институциональный опыт оказываются разными, а главное – разделенными. Этого разделения мы не преодолели до конца и сейчас.

Уверен, что ресурс нынешнего Устава ООН далеко не исчерпан и творческий подход к его имплементации мог бы позволить в его рамках решить многие проблемы уже сегодняшнего дня.

Теперь к теме второй - итогам Второй мировой войны для Восточной Азии. Как известно, политико-правовые итоги были формально подведены в Сан-Францисском мирном договоре, восстановившем суверенитет Японии. Договор был заключен в самый разгар уже набирающей обороты «холодной» войны. Из крупных событий, предшествовавших подписанию договора и создававших для него определенный международно-политический фон, упомяну заключение в 1949 г. Североатлантического договора; провозглашение 1 октября того же года в Пекине КНР; успешное испытание в СССР атомного оружия, создававшего для нашей страны условия для становления в качестве одной из сверхдержав и полюсов биполярного мира; подписание в феврале 1950 г. договора о мире, союзе и взаимной помощи между СССР и КНР сроком на 30 лет; наконец, начало в июне 1950 г. войны на Корейском полуострове. Эти события изменили ситуацию не только в Европе и Азии, но и во всем мире. Особую роль сыграло образование КНР, которое означало, что Китай, долгое время являвшийся лишь объектом притязаний других государств, выходит на международную арену как великая держава со своими собственными интересами и что с ним волей-неволей придется считать всем остальным.

В условиях нараставшей конфронтации с Москвой США в период подготовки договора стремились отразить в нем свои новые стратегические интересы. Политика опиралась на концепцию «сдерживания», сформулированную в 1948 г. в директиве Совета национальной безопасности N 68 и ставившую задачу вынудить Советский Союз ограничить зону своего контроля рубежами его государственных границ по состоянию на 1947 г.

Хорошо известны причины, по которым СССР не подписал мирный договор. Главная из них заключалась в том, что Москва не могла оставить за бортом договора своего нового союзника — КНР, а Вашингтон, наоборот, не желал признать это новое государство. В феврале 1950 года был заключен советско-китайский Договор о дружбе, союзе и взаимной помощи. Хотя он рассматривал «японский милитаризм» в качестве потенциального противника, реальным противником двух стран были Соединенные Штаты. Сталин возлагал на Китай большие надежды с учетом того, что он исходил из возможности новой мировой войны, в которой Китай станет ключевым союзником СССР в Азии. При этом решения СССР по всем крупным вопросам, касающимся Азии, стали приниматься с учетом альянса двух стран. Не случайно направленная в сентябре 1951 года на Сан-Францисскую конференцию советская делегация во главе с А. А. Громыко имела указания сосредоточить основное внимание на вопросе о приглашении КНР к участию в конференции, причем китайское руководство было проинформировано о том, что без удовлетворения этого требования советское правительство подписывать составленный американцами документ не будет.

Кроме того, Москва не могла согласиться со всем предложенным американцами проектом территориального урегулирования. В соответствии с текстом договора Япония отказывалась от Корейского полуострова, Тайваня, Курильских островов и ряда других территорий, но вопрос, кому они должны были передаваться, оставался неясным.

СССР выступил против того, чтобы правительство США вопреки подписанным им международным документам, в первую очередь Ялтинскому соглашению, фактически отказывалось признать в договоре суверенитет СССР над территориями Южного Сахалина и Курильских островов. Не отвечало интересам СССР и то, что договор, формально восстанавливавший суверенитет Японии, в то же время допускал возможность размещения или сохранения иностранных вооруженных сил на ее территории. Фактически договор не устанавливал ограничений на ремилитаризацию Японии, ее участие в военных блоках. Предложения и поправки Советского Союза и некоторых других стран вообще были полностью проигнорированы организаторами конференции, которая была задумана и осуществлена Вашингтоном как чисто формальное мероприятие. Этим она отличалась от традиционных мирных конференций, на которых происходит детальное обсуждение содержания документа и учет мнений всех сторон.

Некоторые российские исследователи считают, что отказ СССР от подписания договора был в исторической перспективе недальновидным и осложнил задачу нормализации отношений с Японией, что отказ Москвы подписать договор был «ошибкой», которая нанесла ущерб национальным интересам нашей страны. Выражается мнение, что было бы правильней подписать этот документ, сопроводив ратификацию специальным заявлением с оговорками¹Кузнецов Ю. (2002) Почему Москва не подписала Сан-Францисский мирный договор с Японией. – Знакомьтесь – Япония. №34. С.51.. Критиковал решение Сталина и Н.С.Хрущев, который говорил: «…одно дело быть недовольным и другое – совершать неправильные действия, которые наносят вред нашему государству. Нас пригласили подписать мирный договор с Японией, а мы отказались. Сложилась неясная обстановка, которая тянется до сих пор».

Особо следует остановиться на наиболее болезненном для стран восточноазиатского региона вопросе об урегулировании судьбы территорий, ранее входивших в состав Японской империи. Вашингтон добивался того, чтобы закрепить за Японией и Филиппинами, которые мыслились в качестве главных союзников Соединенных Штатов в Восточной Азии, место в лагере некоммунистического Запада. Наконец, для Америки было важно с помощью условий мирного договора найти аргументы в пользу сохранения своих военных баз в регионе, и особенно в Японии.

Вообще, американский проект был существенно изменен по сравнению с первоначальным. Цель изменений заключалась в том, чтобы при определении статуса территорий, ранее входивших в состав Японской империи, сохранить территориальные споры в регионе в нерешенном состоянии, создать источники незатухающих конфликтов и «поссорить» между собой страны восточноазиатского региона, не допустив их объединения на антиамериканской основе. В результате из текста проекта было намеренно изъято упоминание государств, в пользу которых Япония отказывалась от Формозы (Тайваня), Курильских островов и ряда других территорий. При этом США намеренно занимали «нейтральную» позицию по вопросу об их принадлежности.

В результате в отношения между соседними государствами региона была заложена мина замедленного действия. Аналогично тому, как с помощью проблемы «северных территорий», искусственно созданной американцами, Вашингтону удалось вбить клин между Японией и СССР в период 1950-х гг., проблема Сэнкаку/Дьяоюйдао стала камнем преткновения между Японией и Китаем. Это позволяло Америке расширять в регионе свое военное присутствие и наращивать там свое влияние.

При этом стоит вспомнить и о том, что практически все современные территориальные споры в Восточной Азии, восходящие к Сан-Францисскому мирному договору, включая Южные Курилы/ («северные территории»), Такэсима/ Токдо, Сэнкаку/ Дяоюйдао, Спратли/ Наньша, Парасельские острова /Сиша, выстраиваются в единую линии вдоль «линии Ачесона» – линии «обороны» в Западной части Тихого океана, которая в январе 1950 г. была открыто обозначена Соединенными Штатами в качестве границы зоны своих жизненных интересов. Впоследствии линия «обороны» была прочерчена соответственно через 38-ю параллель и Тайваньский пролив.

В отношении Китая линию сдерживания, наряду с Тайванем, формировали Сэнкаку, Спратли и Парасельские острова - территории, которые стали объектами пограничных споров Китая с соседями.Острова Спратли и Парасельские, упомянутые в статье 2(f) мирного договора и расположенные в Южно-Китайском море на юго-западном рубеже «линии Ачесона», фактически стали рассматриваться в качестве форпостов в обороне Филиппин, занимавших в период «холодной войны» центральное место в американской стратегии в Юго-Восточной Азии.

Возможность признания этих территорий за Китаем рассматривалась в процессе подготовки Соединенных Штатов к послевоенному урегулированию. Отсутствие же в Сан-Францисском договоре четкого указания на принадлежность островов Спратли и Парасельские было связано не просто с неясностью того, как следует решать этот вопрос, но со стремлением США обеспечить гарантии того, чтобы ни одна из вышеназванных территорий не оказалась в руках Китая.

Одновременно с мирным договором в Сан-Франциско был подписан Договор безопасности между США и Японией, по которому США получили право содержать свои войска в Японии и после заключения мирного договора под предлогом ее «обороны» и «предотвращения вооруженного нападения на Японию». Договор безопасности санкционировал прямое вмешательство США во внутренние дела Японии в случае непосредственной угрозы существующему строю: в нем предусматривалось использование американских войск «для подавления крупных внутренних бунтов и беспорядков».

Подписание мирного договора с Японией явилось важным шагом на пути формирования структуры холодной войны в Азии, которая окончательно оформилась к середине 1950 гг. Урегулирование с Японией было невозможно без взаимопонимания с некоммунистическими государствами, пострадавшими от японской агрессии и опасавшимися восстановления ее мощи в будущем. Эти страны настороженно воспринимали мысль о «возвращении Японии в содружество наций» и не во всем принимали идею будущего американо-японского двустороннего договора - тайны из его подготовки не делалось. Поэтому, разрабатывая проекты партнерства с Токио, США готовились и к заключению антияпонских договоров с Австралией, Новой Зеландией и Филиппинами.

1 сентября 1951 г. в Сан-Франциско был подписан Договор безопасности между Австралией, Новой Зеландией и США (АНЗЮС). Хотя в тексте не было прямого указания на Японию как потенциальный источник угрозы, с точки зрения Австралии и Новой Зеландии, он гарантировал именно против нее. Такова была цена согласия этих стран поддержать США в вопросе мирного урегулирования с Токио.

Следующим после АНЗЮС шагом, уравновешивающим американо-японское партнерство, было подписание в конце 1951 г. Договора о взаимной безопасности между США и Филиппинами. Он был идентичен договору АНЗЮС. 1 октября 1953 г., уже после окончания Корейской войны, был также подписан Договор о взаимной обороне между США и Южной Кореей. По содержанию он соответствовал договору АНЗЮС и, подобно договору США с Филиппинами, предусматривал возможность размещения на юге полуострова американских войск (ст. 4). Заключительным штрихом в американской политике построения сети региональных альянсов в 1950-х годах было подписание 2 декабря 1954 г. Договора о взаимной обороне с Тайванем.

В результате была заложена система «оси и спиц», фактически ставшая организационным фундаментом системы безопасности в Восточной Азии, причем не только в период холодной войны, но, это я хотел бы подчеркнуть, и в постбиполярную эпоху. В основе данной системы лежат двусторонние договоры США с союзниками в регионе: Японией, Республикой Корея, Филиппинами, Таиландом, Тайванем. Осью же являются сами Соединенные Штаты, договоры которых со стратегическими союзниками в регионе уподоблены «спицам». Подобная система является антиподом «сетевого» стратегического союза (блок НАТО), организационная структура которого, хотя бы формально, построена на принципах равноправного участия и коллегиальности при принятии решений.

С другой стороны, советско-китайский договор 1950 г., прямо развивая идеи, заложенные в договоре 1945 г. между Советским Союзом и правительством Чан Кайши, предусматривал обязательство сторон оказывать вооруженную поддержку друг другу в случае возникновения войны. В момент его подписания источником опасности считалась ремилитаризация Японии, поскольку советская дипломатия в Восточной Азии тяготела к аналогиям с Европой, а ситуация вокруг послевоенной Западной Германии развивалась именно по такому сценарию. Вместе с тем, безусловно, этот договор вплоть до ухудшения советско-китайских отношений в конце 1950-х гг.объективно явился противовесом той системы двусторонних союзов, которые были созданы Соединенными Штатами в регионе, и прежде всего японо-американского военно-политического союза.

Таким образом, в Восточной Азии появилась блоковая архитектура безопасности, основанная на советско-американском противостоянии. Мирное урегулирование и связанная с ним судьба суверенной Японии ввиду ее громадного потенциала стали заложниками холодной войны и борьбы сверхдержав. Но в эту борьбу оказалась вовлечена не одна только Япония, но и весь прилежащий стратегический регион. Были созданы условия для существования постоянных «раздражителей» в отношениях между странами региона и прежде всего по линиям Япония – Россия, Китай – Япония, Япония – Корея, Китай – страны ЮВА. Крупнейшие из проблем этого региона не разрешены и по сей день.

Анатолий Васильевич Торкунов

Сопредседатель Российского исторического общества, академик Российской академии наук, ректор Московского государственного института международных отношений (университета) Министерства иностранных дел Российской Федерации

Выступление на собрании Российского исторического общества
9 сентября 2015 года.