"Двадцать восемь мгновений весны 1945-го". Немыслимое

Проект В. Никонова "Двадцать восемь мгновений весны 1945-го". Немыслимое

Эпилог. Немыслимое. Во Вторую мировую войну было втянуто 62 государства, в которых проживало свыше 80% населения планеты. За годы войны погибло более 70 млн человек, почти половина – мирное население. В гитлеровских концлагерях были замучены 11 млн граждан европейских стран, в том числе 5,7 млн евреев. Только в двух лагерях смерти - Майданек и Освенцим - уничтожили 5,5 млн человек. Роль Советского Союза в войне была очевидна каждому, кто жил в 1945 году на планете Земля. Из 782 дивизий гитлеровской Германии и ее сателлитов, разгромленных в ходе Второй мировой войны, 607 (из них 506 – немецкие) уничтожила Красная армия и 175 – все остальные союзники, вместе взятые.

За 1418 дней войны, по официальным данным, наша страна потеряла 26,6 млн человек в фашистской машине истребления. Среди них - погибшие, умершие, пропавшие без вести, не вернувшиеся из плена и гражданское население, преднамеренно истребленное на оккупированной территории и на принудительных работах в Германии. Нет семьи, которую обошла бы трагедия войны.

Военные потери сторон были сопоставимы. Общие демографические потери советских Вооруженных сил – 8 885 400 человек – погибших, пропавших без вести в боях, умерших от ран и болезней, не вернувшихся из плена, расстрелянных по приговору судов. Среди советских военнопленных, оказавшихся в немецких лагерях, погибло более 60%. Среди военнопленных из западных стран - 4%.

Общие потери Вооруженных сил СССР только в ходе освободительной миссии в Европе составили около 4 млн человек, из которых почти 1,1 млн – убитыми. Больше всего наших воинов отдали свои жизни при изгнании врага из Польши (свыше 600 тысяч человек), Чехословакии (140 тысяч), Венгрии (140 тысяч), Румынии (около 70 тысяч). В ходе освобождения немецкого народа от гитлеровского режима на территории Германии полегли почти 102 тысячи советских солдат и офицеров.

Несопоставимы были потери советского мирного населения – 17,9 млн человек. Нацисты и их приспешники сознательно уничтожали советских людей, расстреливая, гноя в концлагерях. А Советский Союз ничего подобного не делал в поверженной Германии и союзных с ней странах, хотя о «зверствах Красной армии» на Западе написаны тома. Более трех миллионов мирных советских граждан погибли от военных действий во фронтовых районах, во время варварских массированных налетов вражеской авиации, в блокадных городах, от голода, болезней, обморожения.

По неполным данным, безвозвратные потери Германии и ее европейских союзников составили 12 млн человек. Эта цифра включает в себя потери немецких вооруженных сил – 7 млн человек, армий союзников Германии (Венгрии, Италии, Румынии, Финляндии, Словакии, Хорватии) – 1,7 млн, а также потери гражданского населения рейха – 3,3 млн погибших от военных действий и нацистского террора. (Красная армия захватила в плен 3,8 млн военнослужащих противника. В плену умерли 381 тысяча военнослужащих вермахта и 137 тысяч – армий европейских союзников Германии, то есть меньше 15% военнопленных).

Велики были жертвы во всех странах Европы. За годы войны немцы убили на территории Польши 6,1 млн человек, в том числе было полностью уничтожено еврейское население – 3,2 млн. Страна потеряла 22% своего населения (Франция 1,5%, Англия – 0,8%). Югославия - больше миллиона человек (из них 581 тысяча мирных жителей), Греция – 807 тысяч (772 тысячи гражданских). Общие потери Великобритании с колониями составили 384 тысячи человек. Соединенные Штаты потеряли 417 тысяч человек, Франция – 567 тысяч.

Япония потеряла 2 млн военнослужащих, а также 580 тысяч мирных граждан (в основном в результате ядерных бомбардировок Хиросимы и Нагасаки). Число жертв японской агрессии в странах Юго-Восточной Азии оценивается от 5,5 до 20 млн человек. Потери вооруженных сил Китая превысили 5 млн человек, среди мирного населения жертв было гораздо больше – до 12 млн человек (и еще миллионов 20 погибли до официального начала Второй мировой войны).

Память о десятках миллионах павших взывала к возмездию.

Оставшихся в живых нацистских руководителей отлавливали по одному. Несостоявшийся преемник фюрера Герман Геринг 9 мая послал парламентера к командиру американской дивизии. Тот Геринга задержал и первоначально поселил в особняке, разрешив даже приехать жене и прислуге. Но затем его арестовали и отравили в Нюрнберг.

Об аресте Гиммлера интересная история от Ивана Александровича Серова: «До 21 мая 1945 года Гиммлер бродил с двумя охранниками, переодевшись в гражданское платье. 21 мая в районе г. Бремерверде (английская зона) Гиммлера задержали русские патрули. Наших русских военнопленных англичане привлекали для усиления патрулирования.

При задержании Гиммлер предъявил удостоверение, то он Хизигер (Хитцингер – В.Н.), а не Гиммлер. Глаз для маскировки был перевязан черной лентой. Русским показалось это подозрительным, и они задержали Гиммлера, направив его в английскую комендатуру, где он сразу сознался, что является Гиммлером, и потребовал, чтобы ему устроили встречу с фельдмаршалом Монтгомери… В комендатуре Гиммлера тщательно обыскали (догола) и изъяли ампулу цианистого калия. Затем приехал английский полковник из штаба Монтгомери и приказал еще раз обыскать Гиммлера. По окончании обыска Гиммлеру предложили открыть рот. Он сжал челюсти и раскусил ампулу».

Дольше искали Иоахима фон Риббентропа. Еще 2 мая Дёниц в телефонном разговоре решительно отказался от его услуг. После чего Риббентроп решил не ехать во Фленсбург, а перебрался в занятый англичанами Гамбург, где успешно скрывался под чужой фамилией. Бывший рейхсминистр иностранных дел был арестован ночью 14 июня 1945 года в гамбургской квартире своих знакомых: на него донес сын соседей.

На завершающем этапе Пражской операции, уже после Победы, войсками маршала Конева был задержан и предатель генерал Власов. «Случилось это в 40 км юго-восточнее Пльзеня, - расскажет Конев. - Войсками 25-го отдельного танкового корпуса генерала Фоминых была пленена власовская дивизия генерала Буйниченко. Когда танкисты стали разоружать ее, то выяснилось, что в одной из легковых машин сидит закутанный в два одеяла Власов. Обнаружить предателя помог его собственный шофер. Танкисты вместе с этим шофером вытащили прятавшегося Власова из-под одеял, погрузили на танк и тут же отправили прямо в штаб 13-й армии… Из штаба 13-й армии Власова доставили ко мне на командный пункт. Я распорядился, не теряя времени, отправить его сразу в Москву».

Нацистских преступников ждал Нюрнбергский трибунал, который стал своего рода символом международного правосудия. В его Обвинительном заключении нацистский режим признавался виновным за совершенное «преступление против мира, выразившееся в том, что подсудимые планировали, подготовляли и вели агрессивные войны, которые являлись также войнами, нарушающими международные договоры, соглашения и обязательства... Непрекращающееся планирование, имевшее своей целью агрессивную войну, доказано вне всякого сомнения… Действительно, угроза войны – и, если необходимо, сама война – являлась неотъемлемой частью нацистской политики».

К смертной казни через повешение были приговорены 12 военных преступников, включая Геринга, Бормана (заочно), Кальтенбруннера, Риббентропа, Кейтеля, Йодля. Десять лет тюрьмы получил Дёниц. СССР протестовал против слишком мягкого приговора ряду основных фигурантов, ни один из которых даже не покаялся и не признал свою вину. Назвав преступными СС, СД, гестапо и руководство Национал-социалистической партии, суд отказался считать преступными имперский кабинет, германский Генштаб или военное командование.

В конце войны выдающийся писатель Томас Манн выступил на немецком радио, рассказывая немцам о том, что он увидел в Освенциме. Многие его соотечественники предпочли не поверить этим рассказам. Однако потом были представлены доказательства.

Холокост, истребление миллионов советских граждан часто называют уникальным злодеянием в человеческой истории. Но эти чудовищные преступления не возникли из ниоткуда.

Известный британский историк Роджер Осборн в этой связи пишет: «Столетиями белокожие европейцы христианского вероисповедания воспринимали себя как расу, превосходящую все прочие и наделенную правом уничтожать других во имя своей цивилизации, - в предшествующие 150 лет (и дальше в глубь истории) люди, чей цвет кожи и обычаи были иными, подвергались пыткам, побоям, издевательствам и массовым убийствам в порядке вещей, по единственной причине своей инаковости, а к началу ХХ века стало естественным не только рассматривать отличающихся от тебя и твоей среды (включая необразованные массы) как стоящих на нижней ступени биологического развития, но и видеть в них потенциальную угрозу жизнеспособности европейской цивилизации – и подкреплять свои убеждения "рациональными" лженаучными теориями».

Теории превосходства западной цивилизации не исчезли после Второй мировой. Они и сейчас не исчезли. Запад был убежден в своем праве задавать стандарты развития всему человечеству. Разумеется, во имя его блага. На словах. На деле – во имя сохранения собственного доминирования.

Великобритания, хотя и была в Большой тройке победителей, но уже не могла конкурировать ни с Соединенными Штатами, ни с Советским Союзом по основным параметрам силы. Цепляясь за ускользавшее могущество и начинавшую рассыпаться империю, британская элита сделала выбор в пользу своей традиционной политики – создания противовесов доминирующей на европейском континенте державе, которой столь явно стал Советский Союз. Не располагая самостоятельными возможностями для сдерживания СССР, Лондон приложил все усилия к тому, чтобы вовлечь в антисоветские планы Соединенные Штаты, которые при президенте Трумэне готовы были сыграть в эту игру во имя обеспечения американского глобального лидерства.

Черчилль 12 мая 1945 года писал Трумэну: «Я всегда стремился к дружбе с Россией (!), но так же, как и у Вас, у меня вызывает глубокую тревогу неправильное истолкование русскими ялтинских решений, их позиция в отношении Польши, их подавляющее влияние на Балканах, исключая Грецию, трудности, чинимые ими в вопросе о Вене, сочетание русской мощи и территорий, находящихся под их контролем или оккупацией, с коммунистическими методами в столь многих других странах, а самое главное – их способность сохранить на фронте в течение длительного времени весьма крупные армии… Железный занавес опускается над их фронтом… Тем временем внимание наших народов будет отвлечено навязыванием сурового обращения с Германией, которая разорена и повержена, и в весьма скором времени перед русскими откроется дорога для продвижения, если им это будет угодно, к водам Северного моря и Атлантического океана».

Выступая по радио 13 мая, Черчилль призвал англичан проявлять бдительность. «Будет мало пользы от наказания гитлеровцев за их преступления, если не восторжествует закон и справедливость и если на место немецких захватчиков придут тоталитарные или полицейские режимы». Но не стал пока называть нового главного врага.

Начальник британского генштаба Алан Брук в тот день написал о Черчилле: «У меня создалось впечатление, что он уже стремится к новой войне! Даже если это означает войну с Россией!» Так и было.

В 1998 году государственный архив Великобритании рассекретил документы, из которых явствует, что еще в апреле 1945-го Черчилль дал поручение военным подготовить конкретные предложения о том, как остановить русских в Европе.

«Не прошло и недели после капитуляции Германии, как Черчилль созвал своих начальников штабов, - пишет Энтони Бивор. - Он поразил их вопросом: можно ли отбросить Красную Армию назад, чтобы обеспечить "справедливость для Польши"?

"Это наступление, - сказал он, - должно состояться 1 июля, до того, как военная мощь союзников на Западном фронте будет ослаблена демобилизацией и переброской соединений на Дальний Восток"».

Черчилль поручил разработать планы войны с СССР, кодовое название операции - Unthinkable («Немыслимое»). Этот план, подготовленный Объединенным штабом планирования военного кабинета, датирован 22 мая 1945 года. В нем сформулированы оценка обстановки, цели операции, привлекаемые силы, направления ударов западных союзников и вероятные результаты. Разработчики руководствовались следующими исходными установками, тоже достаточно немыслимыми:

- операция будет проводиться в условиях полной ее поддержки общественным мнением в Британской империи и в США и высокого морального духа англо-американских вооруженных сил;

- англо-американцы получат полную поддержку вооруженных сил эмигрантского правительства Польши и могут рассчитывать на использование людских резервов Германии и остатков ее промышленного потенциала;

- не следует рассчитывать на поддержку сил других союзных европейских стран, но учитывать возможность использования их территории;

- иметь в виду вероятность вступления России в союз с Японией;

- начало военных действий 1 июля 1945 года.

Цель операции – «принудить Россию подчиниться воле Соединенных Штатов и Британской империи», а более конкретно – «вытеснить Красную Армию за пределы Польши». Единственный способ достижения этой цели – тотальная война, для чего необходимо:

- оккупировать те районы внутренней России, лишившись которых эта страна утратит материальные возможности ведения войны и дальнейшего сопротивления;

- нанести такое решающее поражение русским вооруженным силам, которое лишит СССР возможности продолжать войну.

Следует, правда, заметить, что британские авторы плана весьма скептически оценили перспективы его успешной реализации. «Существующее соотношение сил в Центральной Европе, где русские располагают примерно тройным преимуществом, делают крайне маловероятным достижение союзниками полной и решающей победы». Для устранения «диспропорции» необходимо задействовать ресурсы союзников: разместить в Европе дополнительные крупные американские силы, перевооружить и реорганизовать немецкие войска. На это потребуется время.

«а) Если мы начнем войну против России, то должны быть готовы к вовлечению в тотальную войну, которая будет длительной и дорогостоящей.

б) Численный недостаток наших сухопутных сил делает весьма сомнительным ограниченный и быстрый успех, даже если по расчетам его будет достаточно для достижения политической цели».

Расчеты британского Генштаба показывали, что СССР располагал 264 дивизиями (из них 26 бронетанковых) против 103 англо-американских дивизий (из них 23 бронетанковых). Союзники располагали более чем 6 тысячами самолетов тактической авиации и 2,5 тысячами стратегической, против соответственно 12 тысяч и 960 самолетов у Советского Союза. Тотальная война с Россией была бы войной с непредсказуемым результатом.

К тому же следовало учесть атмосферу, царившую тогда в странах-победительницах. Подавляющее большинство английских военнослужащих хотело поскорее вернуться домой, а не воевать с русскими. В тот момент, по опросам, дружественные чувства к СССР испытывали 70% англичан, а Черчиллю предстояли парламентские выборы. Полагаю, антисоветизм премьера станет одной из причин поражения его Консервативной партии на этих выборах.

Британский комитет начальников штабов - Брук, Портал и Каннингем - вновь обсуждали планы войны против СССР 31 мая. Они еще раз подтвердили, что она абсолютно «немыслима». И были единодушны, когда докладывали об этом Черчиллю. Брук написал в дневнике: «Мысль, конечно, фантастическая, и шансов на успех фактически нет. Не вызывает сомнений, что отныне Россия имеет огромную власть в Европе».

Этот план Черчилль направил в Вашингтон, где его сочли неприемлемым. Американцы проанализировали результаты возможного столкновения с СССР, и комитет по стратегическим вопросам при Объединенном комитете начальников штабов Великобритании и США пришел к выводу, что ни США, ни СССР не смогут нанести друг другу поражения. Воевать с могучей и крайне популярной в тот момент на Западе советской армией-освободительницей в союзе с гитлеровскими солдатами выглядело тогда безумием как с военной, так и с внутриполитической точек зрения. К тому же американцы больше были озабочены войной с Японией.

«Трумэн также оказался равнодушным к предложению оттеснить назад Красную Армию и использовать это в качестве козыря на переговорах, - замечал Бивор. - …Премьер-министр вынужден был признать свое поражение, но вскоре он вернулся к начальникам штабов и попросил их изучить план обороны Британских островов на случай советской оккупации Нидерландов и Франции. К этому времени он был измучен избирательной кампанией, и его реакция становилась все менее адекватной. Он даже пугал избирателей, что при будущем лейбористском правительстве в Англии появится гестапо...

Хотя планирование возможной операции "Немыслимое" проходило в большой тайне, один из "кротов" Берии на Уайтхолле передал подробности в Москву. Самой взрывоопасной была подробность об указаниях для Монтгомери о сборе вооружений сдавшихся немцев, чтобы, если понадобится, вооружить вновь сформированные части вермахта для участия в этом безумном предприятии. Неудивительно, что Советы почувствовали, что сбываются их худшие подозрения».

Действительно, сведения об английском плане дошли до Сталина. Это объясняет и резкое ухудшение его отношений с Черчиллем, и многочисленные советские запросы о том, почему немецкие войска в тылах союзных армий не переведены на положение военнопленных.

История не терпит сослагательного наклонения. Тем не менее уместен вопрос: что бы произошло, если бы план «Немыслимое» был реализован?

Полагаю, с гораздо большей вероятностью можно было предсказать не «освобождение» англосаксами Варшавы, а выход Красной армии к Ла-Маншу.

И в нашей стране об этом размышляли. Читаем у Давида Самойлова: «Вариант дальнейшего похода на Европу – война с нынешними союзниками – не казался невероятным ни мне, ни многим из моих однополчан. Военная удача, ощущение победы и непобедимости, не иссякший еще наступательный порыв – все это поддерживало ощущение возможности и выполнимости завоевания Европы». Боевой дух советских войск был куда как высок.

Но Сталин и Молотов такой вариант не рассматривали: разрушенной, разоренной, опустошенной стране не было ни малейшего смысла ввязываться в военные авантюры. Они были заинтересованы в продолжении послевоенного сотрудничества с западными союзниками. В первую очередь для получения помощи в экономическом восстановлении, которую мы так и не дождались.

Советский Союз помышлял не столько об экспансии, сколько о создании таких геополитических условий, которые бы исключили возможность повторения кошмара Великой Отечественной, создали пояс невраждебных государств по периметру своих границ, дали бы СССР союзников в мире, где уже не первый век доминировали чаще всего враждебные нам западные державы. Позволили бы мирно развиваться.

Думали ли в Кремле о продвижении коммунистической идеи? Конечно, как на Западе думали о продвижении антикоммунистической идеи. Вскоре во всем западном мире компартии и сторонники сотрудничества с СССР окажутся под большой угрозой.

Но нельзя не признать, Москва вела себя весьма осторожно, поначалу даже не приступая к советизации тех стран, которые освобождала, – это будет позднее.

И советизацию не проводили в ряде государств, которые были заняты Красной армией, но где для этого не просматривалось предпосылок - в Финляндии, Норвегии или Австрии.

Превращение Второй мировой войны в холодную войну произошло буквально на наших глазах – в те 28 мгновений весны 1945 года, о которых Вы только что закончили читать.

И причины столь резкого поворота были не в Москве и даже не в Лондоне – при всей очевидной подстрекательской роли Черчилля, сама Великобритания в послевоенном мире не могла производить тектонических изменений, ее силы были уже не те.

В поисках причин холодной войны надо прежде всего заглянуть в Вашингтон.

Дуайт Эйзенхауэр констатировал: «В день капитуляции под моим командованием в союзнических войсках находилось более 3 млн. американцев. Они составляли 61 американскую дивизию, из которых только одна не участвовала в боевых действиях...

Были установлены межконтинентальные линии коммуникаций системы транспортировки и управления, создана структура военной администрации для контроля за многомиллионным населением враждебных стран».

Соединенные Штаты стали военной сверхдержавой, имевшей массированное военное присутствие в Европе, глобальную инфраструктуру для проецирования силы в любой точке земного шара, а теперь и навыки управления подконтрольными территориями. И в Вашингтоне не собирались от всего этого отказываться.

Напротив, США увидели возможность приложить свою вновь приобретенную военную мощь к абсолютному американскому экономическому доминированию (до 60% мирового ВВП приходилось на одну эту страну) для обеспечения американского глобального господства по праву «морального лидера» всего человечества.

Предвкушение Pax Americana – мира по-американски – заставляло искать вызовы, требовавшие мобилизации ресурсов и в мирное время во имя реализации этой цели. Мобилизующим фактором могла быть только внешняя угроза, сопоставимая с нацистской. И на эту роль в тот момент подходил только Советский Союз – вторая сверхдержава мира в военном отношении, обладающая иным общественно-политическим строем, который быстро стали приравнивать к фашистскому, и ставившая, как докажут вскоре вашингтонские ястребы, цели мирового доминирования.

Киссинджер был прав: «Холодная война» явилась почти что по заказу и отвечала фундаментальным представлениям американцев. Имел место доминирующий идеологический вызов, делающий универсальные тезисы, пусть даже в чрезмерно упрощенной форме, применимыми к большинству мировых проблем. И налицо была четкая и явная военная угроза, источник которой не вызывал сомнений».

Десятого мая 1945 года в Вашингтоне обсуждали судьбу ленд-лиза. Как докладывал участник встречи от штаба армии генерал Линкольн, «в ходе обсуждения присутствовавшие представители госдепартамента дали понять, что рассматривают использование ленд-лиза как политическое оружие в связи с нашими трудностями с русскими по Центральной Европе». Параллельно в госдепартаменте стали обсуждаться варианты увязки с восточноевропейскими проблемами и другого важного для СССР вопроса – о предоставлении послевоенного кредита.

По итогам совещания и. о. госсекретаря Грю и глава Администрации иностранной экономической помощи Кроули 11 мая представили президенту США проект директивы о «немедленном прекращении» запланированных поставок Советскому Союзу, как только «это представляется физически возможным». Трумэн тут же подписал директиву, а ранним утром 12 мая – без всякого предупреждения нашей стороны - была не только остановлена погрузка уже стоявших в портах судов, но и повернуты вспять суда, находившиеся в Средиземном и Черном морях на пути к СССР. Это было явным перебором, отдающим намеренной провокацией.

В мае в американской столице шли активные обсуждения с участием Грю, Гарримана и Форрестола о целесообразности отказа от ялтинских договоренностей по Японии, коль скоро СССР нарушает договоренности по Восточной Европе. Но пока решили не отказываться, учитывая крайнюю желательность участия советских войск в войне с Японией.

«Было ясно, - напишет в дневнике бывший посол в СССР Дэвис уже в середине мая, - что смерть Рузвельта и поражение Германии ослабили единство Большой тройки. Большая часть людей вокруг нового президента разделяет, скорее, подозрения Черчилля насчет России, чем надежды Рузвельта и его решимость исчерпать все достойные пути сохранения этого единства, необходимого для сохранения мира».

Постепенно размывалась и общественная поддержка советско-американского партнерства. Уже только 45% американцев верили в его продолжение после войны (напомню, в марте было 55%), считали отношения проблемными 33% (было 15%).

Уильям Ширер, известнейший американский журналист, много лет проработавший в нацистской Германии и написавший «Взлет и падение Третьего рейха», в 1945 году предупреждал о грядущих опасностях: «Нас принудили – частично англичане, частично наша неспособность оценить обстановку – взять на себя роль, которая когда-нибудь окажется столь же опасной, сколь и бессмысленной. Это роль великого антагониста России… Верно, что отныне мы будем двумя наиболее мощными нациями. Но также верно и то, что Соединенные Штаты и Россия не имеют исторически конфликтных интересов. И не имели никогда. И еще справедливо следующее. Если Россия и мы не придем к согласию, мир не продержится долго».

Уже в 1945 году были разработаны первые американские планы ядерного нападения на СССР. Если оно не произошло, то только потому, что бомб было мало и в ответ боялись действительно получить советские танки у Ла-Манша.

И если мир потом и продержится, то только благодаря тому обстоятельству, что обладание и Соединенными Штатами, и Советским Союзом ядерным оружием обеспечило ситуацию обоюдного сдерживания в условиях гарантированного взаимного уничтожения.

Еще в античные времена считали: «История – наставница жизни». Не зря говорят, что история строго наказывает тех, кто не учит ее уроки.

Но, знаете, каков главный урок истории?

Никто не учит уроков истории.

Не потому ли человечество до сих пор только и делало, что повторяло собственные ошибки?

Благодарность

Одному мне было бы не потянуть этот проект – «28 мгновений весны 1945-го», - который во многом делался с колес, с учетом тех условий самоизоляции, в которых мы встречаем 75-летие Победы.

Слова особой благодарности я хотел бы высказать тем людям, с которыми мы вместе, с начала до конца реализовали этот проект.

Татьяне Борисовне Суховой, чье редакторское чутье и безукоризненный стиль помогли избежать шероховатостей авторского текста.

Дмитрию Владимировичу Перелыгину, который сделал проект не просто технически реализуемым, но и хорошо читаемым, легко находимым и красиво оформленным.

Максиму Викторовичу Фоменко, чье безупречное знание истории Великой Отечественной позволило подобрать такие иллюстрации, которые порой были более красноречивы, чем сам текст.

* Никонов Вячеслав Алексеевич Член Совета Российского исторического общества, Председатель Комитета Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации по образованию и науке, Председатель правления фонда «Русский мир», декан факультета государственного управления МГУ имени М.В.Ломоносова.

Перейти на проект Вячеслава Никонова "Двадцать восемь мгновений весны 1945-го"