Конец юбилейного года позволяет подвести первые итоги масштабным выставочным проектам, состоявшимся благодаря поддержке фонда «История Отечества» и приуроченным к 100-летию Великой российской революции.

Одно из самых мифологизированных событий новейшей российской истории в год своего векового юбилея открывается с непривычных сторон и в неожиданных ракурсах. Представленные на  выставках  вещественные и документальные свидетельства дают посетителю возможность прорваться сквозь завесу позднейших интерпретаций, через пожелтевшие страницы учебников и кумачовый ситец транспарантов – к правде факта, к реалиям ушедшей, но всё ещё столь близкой для нас эпохи. Проблема, однако, состоит в том, что реалии эти стали расцветать пышным мифологическим цветом уже на этапе своего появления. Революция творилась как миф – возможно, в этом заключается один из общих уроков, который можно извлечь из экспозиционных проектов 2017 года. Рассказ о некоторых из них лишний раз подчёркивает важность обращения к подлинным образам и текстам для понимания революционной реальности 1917 года.

Свидетельства на Суде Истории

Черта, объединяющая крупные исторические выставки  уходящего года – это уход от однозначных оценок и стремление представить судьбоносную эпоху во всей её многомерности, неоднозначности, полифонии. Организаторы и кураторы не «прописывают» выводы, не навязывают посетителю определённые оценки происходившего (заметим, в скобках, некоторые – иногда весьма внятные – намёки на авторскую позицию всё же присутствуют: абсолютная объективность в живом мире недостижима так же, как абсолютная стерильность или абсолютная симметрия). Зритель как бы приглашается к сотворчеству и соразмышлению с устроителями; к самостоятельному достраиванию историософских смыслов; к новому структурированию материала, известному многим по заученным с детства пассажам про «дедушку Ленина» и т.п. В этом «взрослом» подходе, безусловно, заключается благородный просветительский посыл: задача возвращения реальной исторической культуры (а не её имитации) решается с полным доверием к аудитории потребителей исторической информации.

Если бы потребовалось найти один термин, объединяющий разнородные экспонаты нескольких экспозиций, то лучшим словом было бы – свидетельства. Сами вещи и документы, как свидетели под присягой на Суде Истории, не лгут. Лукавить могут прокуроры, адвокаты, судебные журналисты. Мы же, исследуя представленный материал, примеряем на себя роль, конечно, не судей, а присяжных заседателей – но далеко не у каждого из нас хватит мужества, хотя бы в своей душе, вынести вердикт…

Одна из выставок, которая даже по характеру экспонируемых свидетельств вызывала у посетителей  подобные «процессуальные» ассоциации – организованная Росархивом и Государственным архивом Российской Федерации экспозиция «1917 год. Рисунки художника Ю.К. Арцыбушева», проходившая  в Выставочном зал федеральных архивов. Юрий Константинович Арцыбушев, мастер репортажного портрета, нередко выступал как автор зарисовок с судебных заседаний. Стиль быстрого, точного, экспрессивного наброска проявляется в его работах, запечатлевших деятелей смутной революционной эпохи, её героев и жертв.

---

Юрий Арцыбушев (1877 – 1952) родился в Москве в дворянской семье; его отец принадлежал к технократической элите империи – был инженером-путейцем; семья была связана с художественными кругами: сестра мастера была замужем за известным художником Евгением Лансере. С молодых лет Арцыбушев испытывал тяготение к либеральной сатирической журналистике, сотрудничал с оппозиционными изданиями, сам редактировал вольнодумный журнал «Зритель» («Маски»; 1905 – 1908). Будучи человеком яркого общественного темперамента, Арцыбушев, начиная со второй половины 1916 года, всё время находился в гуще событий, делая портретные зарисовки с натуры. Среди героев его произведений 1916 – 1918 годов – участники судебных заседаний, всевозможных (многочисленных и частых в тот период) съездов, депутаты Московской городской думы, посетители и работники «штаба революции» Смольного, деятели культуры. Особое место в наследии художника занимают рисунки, сделанные во время заседаний Петроградского Совета, Государственного совещания (август 1917 года) и Учредительного собрания (январь 1918 года).

Придерживаясь либерально-демократических взглядов, Ю.К. Арцыбушев не принял Октябрьскую революцию и переехал на «белый» юг, а затем за рубеж. Во время скитаний по европейским странам он был вынужден продать 241 рисунок Русскому заграничному историческому архиву (РЗИА) в Праге. В 1945 году правительством Чехословакии было принято решение о передаче РЗИА Советскому Союзу – так работы Арцыбушева оказались в фондах Центрального государственного архива Октябрьской революции, ныне Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ). Сам художник, очень тосковавший в эмиграции по родине, в 1947 году добровольно вернулся в СССР, поселился в Тбилиси, однако спустя пять лет был выслан в Южный Казахстан, где и умер.

Большая часть рисунков, привезённых им эмиграции, утрачена, так что сегодня ГАРФ располагает наиболее полным собранием оригиналов работ выдающегося графика. Лишь сейчас этот ценнейший материал получил научную атрибуцию. На выставке в «зале на Пироговке» были представлены 87 произведений художника-публициста. Для воссоздания социально-психологической и политической обстановки эпохи (это «погружение в контекст» уже стало фирменным стилем экспозиций, подготовленных Росархивом и федеральными архивами) был привлечён дополнительный историко-документальный материал: листовки и агитки политических партий, плакаты к выборам в Учредительное собрание, пропагандистские открытки…

Работы Арцыбушева очень интересны в художественно-техническом отношении: мастер работал углём, графитным карандашом, акварельными красками; он обычно избегал исправлений, стремясь закончить работу «в один присест». Эта техника требует зоркого глаза и твёрдой руки. «Очень прошу, не предъявляй к рисункам требований как к законченным работам, – писал художник в письме к сестре. – Это все наброски быстрые и с моделей в движении. Целью моей было ловить характеры и т. п. Очень мало, кто слегка позировал...» Многие из созданных им образов не могли не показаться несколько карикатурными. Однако куратор выставки Лидия Петрушева убеждена, что острая характерность изображённых персон – черта жанра репортёрских зарисовок, призванных передать яркие, узнаваемые черты каждого человека.

Посетитель экспозиции получил возможность пройти сквозь портретную галерею людей революционной эпохи. Елена Новоселова, журналист «Российской газеты» обратила внимание на портрет Григория Распутина, созданный незадолго до его гибели в декабре 1916-го: «внутренне сосредоточенный и мудрый, ничуть не похожий на блудливого старца, к которому приучил нас современный кинематограф». Ленин запечатлен Арцыбушевым на заседании Учредительного собрания: вождь большевиков дремлет, полулёжа в кресле, прикрывшись шубой. Что это? Минутная «отключка», вызванная накопившейся за много месяцев усталостью, или демонстрация пренебрежения к происходящему «спектаклю буржуазной демократии»? А вот Корнилов: щуплый, сутуловатый, с мелкими монголоидными чертами лица. Прирождённый лидер, не ставший диктатором по фатальному стечению обстоятельств – или заурядная фигура, на краткий период вознесённая ходом истории? Троцкий более однозначен: оратор-демагог, чёрный маг, медиум-гипнотизёр, завораживающий своими пассами внимающих ему людей…

Имена иных героев стали знаковыми, другие сегодня известны только специалистам. Но все вместе блиц-портреты Арцыбушева дали возможность создать представление о «человеческом измерении» эпохи, почувствовать её вариативность. Интересным наблюдением поделилась директор ГА РФ Л.А. Роговая: «Мы видим накал страстей, который тогда бушевал, но эти лица не искажены ненавистью друг к другу. Они друг друга слушают, пытаются договориться. Только большевики для себя давно уже все решили, им не нужно мирное развитие событий. Вот урок, который нельзя забыть».

Собрать головоломку революции

Если выставка Ю.К. Арцыбушева, несмотря на энциклопедическое разнообразие представленных персоналий, оказалась в целом монографична, то проект «1917. Код революции», подготовленный Государственным центральным музеем современной истории России (ГЦМСИР) совместно с Российским государственным архивом социально-политической истории (РГАСПИ), отличался глобальностью охвата и широчайшим многообразием представленных источников.

---

Посетитель экспозиции вступал в особое пространство, вход в которое маркирован порталом из красных блоков, вызывающих ассоциации с циклопической кладкой праисторических сооружений (причём входной проём как бы вдавлен внутрь). Таким образом, уже с самого первого шага зритель настраивался на определённое восприятие: революция – нечто мощное, затрагивающее самые глубинные, архаические основания бытия. Разрушение и созидание одновременно…

С музеологической точки зрения «Код революции» – одна из наиболее интересных и прогрессивных по своей организации выставок новейшего времени. Мультимедийность, интерактивность, использование различных видов культурного текста и презентационных стратегий – всё это «в активе» её устроителей. Основная экспозиция была свободна от монотонности: музейные предметы, занятные артефакты, реликвии личного происхождения перемежаются документами, плакатами, открытками, страницами прессы. Последний зал, посвящённый теме политической агитации и пропаганды в изобразительном и декоративно-прикладном искусстве, представил живопись, графику и лубок революционных лет, а также знаменитый «агитационный фарфор». На мониторах в режиме нон-стоп демонстрировалась кинохроника. Помимо стандартных витрин использовались выдвижные ящики-шкафы с завлекающей надписью «Открой меня». Сенсорные экраны («События 1917 года глазами сатирика», «Революция в лицах», «Политика на улице. Листовки 1917 года» и др.) позволяли, самостоятельно пролистав визуальные или текстовые материалы, углубиться в интересующие сюжеты. Ощутить многоголосье революции даёт возможность звуковой фон выставки: обрывки песен, маршей, митинговых речей.

На выставке было много  вещей и документов, позволяющих оценить вероятность альтернативного развития событий или по-новому прочувствовать остроту переживаемого страной в 1917-м. Вот, например, строка из телеграммы председателя Государственной Думы М.В. Родзянко императору Николаю II, поданная в 12.40 27 февраля: «Гражданская война началась и разгорается». Едва ли не первый случай использования термина в ходе новой российской смуты… Одна эта фраза раскрывает всю степень морального шантажа, которому подвергался Государь накануне злосчастного решения об отречении.

Или вот, письмо верноподданного дворянина Н. Бурдукова императрице Александре Феодоровне от 26 февраля, содержащее целый ряд предложений по нейтрализации бунта; среди них – «назначение принца Ольденбургского диктатором по продовольствию и устройство военных пекарен». А что, если на начальном этапе революции (правда, 26-го дело зашло уже слишком далеко) у её акторов действительно был бы выбит из рук такой козырь, как дефицит хлеба? А чрезвычайные полномочия сосредоточил бы в своих руках человек с таким безусловным нравственным авторитетом, как принц Александр Петрович Ольденбургский?..

И – в параллель – ещё одна запоздалая попытка, уже из другого периода: Указ Временного Правительства Правительствующему Сенату (ещё действовал!) от 25 октября 1917 года о возложении на члена Временного Правительства Н.М. Кишкина «исключительных полномочий». Как диктатор министр государственного призрения (социального обеспечения) Кишкин реализовать себя не смог, да, очевидно, и не мог. Но примечательно, что умер он в Москве в 1930-м – хотя и в большой нужде, но своей смертью.

Ряд экспонатов заставил задуматься над превратностями политической судьбы. Барельеф (автор М. Биамар(?)) «А.Ф. Керенский. Возвышенная поэзия революции» представляет политика в образе серафима. Жетон «Славный, мудрый, честный и любимый вождь свободного народа» не требует комментариев. С этими экспонатами соседствуют карикатуры на Керенского, становящиеся от недели к недели всё злее. А примерно через месяц после Октября – обрыв, забвение. Примечателен набор фотооткрыток с портретами первых советских лидеров. Все представлены согласно своей должности: «народный комиссар такой-то». Лишь один человек титулуется следующим образом: «В.И. Ленин (Ульянов). Вождь пролетариата». Неожиданный для тех, кто привык к благостному Ильичу, образ вождя открывает скульптурный портрет Г.Д. Лаврова (1924 год). Лицо Ленина искажено страданием, мукой непонятости, неуслышанности…

Среди интересных артефактов, представленных на выставке, и самодельное кольцо, изготовленное в русской полевой кузнице из немецкой серебряной монеты (свидетельство братания солдат на фронте), и игрушечная собачка, подаренная Лениным двухлетней Лиле Харитоновой в Цюрихе накануне отъезда в Россию, и посох святейшего патриарха Тихона… В какую общую картину они складываются? Кураторы проекта (Никита Аникин, Наталья Карлюченко) подчёркивают, что задача выставки – не оценка, а, скорее, аналитика. Она призвана дать возможность собрать «головоломку революции», вычислить её «код».

Журналист «Коммерсанта» Владимир Максаков, внимательно осмотревший выставку, считает, что «общественный запрос на разговор о революции сложился, но… выставка «1917. Код революции» не предлагает нам точки отсчета ни для согласия, ни расхождения во взглядах. Авторы выставки ищут язык для этого разговора, но его слова, как отдельные экспонаты выставки, не складываются пока в предложения. Код революции в очередной раз не разгадан». С этим суждением можно согласиться, уточнив, что возможность альтернативных трактовок – как, впрочем, и признания сущностной амбивалентности самих событий 1917 года – есть то сегодняшнее состояние осмысления Великой российской революции в отечественном интеллектуальном дискурсе, которое и фиксирует замечательный экспозиционный проект.

Пусть время само говорит о себе

Духовное и интеллектуальное освоение прошлого – процесс нелинейный, во многом парадоксальный (особенно применительно к России!). Это прекрасно выразила известный историк и политолог, постоянный секретарь Французской академии Элен Каррер д’Анкосс (в девичестве – Елена Георгиевна Зурабишвили). Выступая 28 сентября на открытии историко-документальной выставки «Ленин» в Выставочном зале федеральных архивов в г. Москве, она отметила, что участие в торжественной церемонии её, «человека, чья семья оказалась в эмиграции, который вырос с эмигрантским взглядом на Россию, который затем работал, исследуя историю России и Советского Союза, показывает, что конфронтация между различными историческими эпохами закончилась, что есть согласие между дальним историческим прошлым, советским прошлым и теперешним временем».

---

Выставка была подготовлена Росархивом и РГАСПИ при участии ряда архивов и музеев в рамках многолетнего проекта «Лидеры советской эпохи». Её посетителям была представляется уникальная возможность проследить весь жизненный путь вождя и начало его посметрия, от уютного симбирского дома Ульяновых до Мавзолея. Экспозиционное пространство было организовано в форме лабиринта, что может служить удачной метафорой крутых поворотов личной судьбы и политической биографии лидера большевизма. Основную часть экспозиции составили текстовые материалы (всего привлечено порядка 900 архивных документов и около 100 мемориальных предметов; никогда ещё так много подлинных ленинских рукописей не было представлено общественности!).

Это – сильная сторона, и вместе с тем – проблемная особенность выставки. Её устроители подчёркивают, что их задача – через документы дать слово самому Ленину. Выступая на церемонии открытия, Руководитель Росархива А.Н. Артизов подчеркнул: «Мы сохраняем наш традиционный научный, историко-архивный подход к формированию экспозиции – через подлинные исторические источники… раскрыть жизнь и деятельность советских лидеров, чтобы не судить, а понять и познать их». Но, конечно, далеко не все посетители владеют навыками восприятия информации, да и просто чтения исторических документов. Оживили и углубили экспозицию мультимедийные средства, позволившие познакомиться с кадрами запечатлевшей Ленина кинохроники и услышать его голос, а также музейные раритеты (в их числе, например, обручальные кольца В.И. Ульянова и Н.К. Крупской; пальто, пробитое пулями во время покушения на Ленина в 1918 году; вещи из кабинета Ленина в Кремле).

Не подлежит сомнению, что общественное осмысление представленного на выставке богатейшего материала – ещё впереди. Это станет возможным благодаря изданию каталога и появлению электронной экспозиции с представлением в цифровом виде всех экспонатов выставки. Подготовка виртуального тура в настоящее время приблизилась к завершению благодаря поддержке Фонда «История Отечества».

Во всех представленных выше выставках присутствовал художественный компонент: изобразительное искусство в России начала XX века было прочно связано с общественной борьбой. Проект «Некто 1917», подготовленный Государственной Третьяковской галерей (28 сентября – 14 января 2018), целиком был посвящён художественной жизни страны в судьбоносном для России году. Название выставке взято из заметки Велимира Хлебникова «Взор на 1917 год», опубликованной в знаменитом сборнике «Пощечина общественному вкусу» (1912 год). В тексте перечисляются даты падений различных государств, последняя строка гласит: «Некто 1917». Предполагается, что под криптограммой «Некто» поэт скрыл Российскую Империю.

Масштабная экспозиция собиралась, на первый взгляд, по чисто формальному принципу – по дате создания: 1917-й год (плюс несколько работ, созданных в ближайшие годы). Однако удивительным образом сама эпоха стала главным героем выставки, объединив произведения несхожих мастеров – ведь все, даже проповедники «чистого искусства», дышали в то время социальными мифами. Напряжённое ощущения свершающегося исторического перелома сквозит в идеологически ориентированных полотнах Нестерова, символических работах Рериха, ностальгических работах Кустодиева, беспредметных композициях Малевича, пейзажах Рылова, фривольных (на грани порнографии!) «картинках» Сомова…  Весьма ценным историческим аспектом выставки стало то, что на многих из представленных полотен общественные страты царской России в последний раз запечатлены художниками-современниками.

Директор Третьяковки Зельфира Трегулова обозначила идею экспозиции: «На выставке, посвященной 1917 году, хотим показать невероятное многоголосие этого времени. И при этом не пытаться подгонять высказывания художников под какую-то концепцию или схему. Пусть время само говорит о себе. А мы будем его слушать и пытаться понять». Можно констатировать, что «Некто 1917-й» сам помог организаторам: смутный и кровавый год был одним из самых плодотворных, урожайных сезонов русского «Серебряного века».

Данный краткий обзор не исчерпывает всего многообразия проектов, приуроченных к вековому юбилею революции. Так, Государственный исторический музей подготовил выставку  «Энергия мечты. К столетию Великой русской революции 1917 года» (октябрь 2017 – февраль 2018 года). Экспозиция показывает, как революция способствовала прорыву во всех сферах общественной жизни, дала толчок развитию инновационных концепций в экономике, образовании и культуре, способствовала пробуждению социального творчества миллионов рядовых граждан, участвовавших в ликвидации беспризорности и безграмотности, строительстве дирижаблей, создании новых художественных объединений и театров, взлете профессионального искусства. Вместе с тем, не  обойдены вниманием и негативные последствия революционных потрясений... «Мультимедиа Арт Музей» с февраля по ноябрь проводит в разных городах России (Великий Новгород – Санкт-Петербург – Калининград – Норильск) передвижную выставку «Россия. 1917 год» в рамках проекта «История России в фотографии». Масштабную и многообразную выставочную программу предлагает своим посетителям Музей политической истории России в Санкт-Петербурге…

Все эти просветительские инициативы объединяет стремление не только воссоздать тревожный пульс революционного времени, но и помочь зрителю в его исторической самоориентации, в обретении новой историко-культурной идентичности. Серьёзными проблемами на этом благородном пути остаются как сложность документального материала, так и степень зрелости зрителя, его готовность к интеллектуальному и нравственному напряжению при встрече с неприукрашенным прошлым.

Текст: Сергей Антоненко

Фото: Александр Шалгин