Её называли «капитанская дочка», «мадам “Русская эскадра”», «упрямая старуха из Бизерты», «ангел Русской эскадры», а ещё – «великая русская». Анастасия Александровна Ширинская-Манштейн (1912–2009) была свидетельницей эвакуации кораблей черноморской флотилии в ноябре 1920-го, старейшиной русской общины в Тунисе, хранительницей памяти о моряках Русской эскадры.

В постсоветское время сбылась её мечта побывать на родине. Она получила гражданство Российской Федерации в 1997 году, а в 2000-м, во время новой поездки в Россию, встречалась с российской общественностью в Москве. В Бизерте она всегда охотно общалась с гостями из России, стремилась успеть как можно больше рассказать о жизни русских моряков в Тунисе. О своей встрече с Анастасией Ширинской рассказывает востоковед, доктор исторических наук Владимир Беляков.

В апреле 2004 года мне довелось побывать в гостях у Анастасии Александровны. Помог случай. Но прежде немного истории.

7 декабря 1920 года главнокомандующий Белой армией барон Врангель отдал приказ № 197. «Славный Черноморский флот! После трёхлетней доблестной борьбы русская армия и флот вынуждены оставить Русскую землю. Наша союзная Франция оказала нам своё гостеприимство. Флот уходит в Бизерту – северное побережье Африки. Армия располагается в окрестностях Царьграда. Русские солдаты и моряки, боровшиеся вместе за счастье Родины, временно разлучены. Провожая вас, орлы русского флота, шлю вам мой сердечный привет. Твёрдо верю, что красный туман, застлавший нашу Родину, рассеется, и Господь сподобит нас послужить ещё матушке-России».

В Бизерту пришли 33 корабля Черноморской эскадры, в том числе эсминец «Жаркий». Им командовал старший лейтенант Александр Манштейн. На борту эсминца была и восьмилетняя дочь капитана, Настя. Более пяти тысяч русских моряков оказались в этом самом северном городе Туниса. Почти четыре года они исправно несли службу на своих кораблях, надеясь на возвращение в родной Севастополь. Но осенью 1924 года Франция признала Советский Союз, и 29 октября над русской эскадрой в последний раз был поднят Андреевский флаг. Послужить матушке-России морякам больше не довелось. Они сошли на берег в поисках жилья и работы, а ржавеющие корабли вскоре отправили на металлолом… Не все русские воспользовались предложением принять французское гражданство.

Александр Манштейн, отец Анастасии, заявил, что останется русскоподданным. Это означало лишить себя возможности официальной работы и обречь себя и семью на нелёгкую жизнь эмигрантов...

Встретиться с Анастасией Александровной, побывать у неё в гостях удалось благодаря участию в симпозиуме по русско-арабским связям в Тунисском университете. В программе было указано, что выступит и Ширинская.

Симпозиум проходил в Сиди- Бу-Саид, очаровательном пригороде тунисской столицы, застроенном беленькими виллами с голубыми дверями и ставнями. Время выступления Ширинской приближалось, но в зале её не было. И вдруг все обернулись, а спустя мгновение грянули аплодисменты. К столу президиума медленно, опираясь на палку, шла седовласая пожилая женщина. Именно пожилая, а не старая. Ведь старость – состояние скорее духа, чем тела.

Своё выступление Анастасия Александровна посвятила, конечно же, русским эмигрантам в Тунисе. Какое удовольствие было наблюдать за Ширинской! Она говорила живо, эмоционально, не оставляя никаких сомнений в том, что её разум чист, а память всё ещё крепка. После выступления подошёл к ней, представился. Сказал, что очень хотел бы побывать в Бизерте, поклониться на кладбище праху русских моряков, посетить церковь, построенную ими в 1930-е годы. «Приезжайте! – ответила Ширинская. – Буду рада Вас видеть».

Договорились о встрече через два дня, после окончания симпозиума.

Бизерта – самый северный город не только Туниса, но и всей Африки. Главное достоинство Бизерты – глубокая просторная бухта, соединённая узкой протокой со Средиземным морем. Идеальное место для порта! Потому-то французы, владевшие Тунисом, и предложили в своё время Черноморской эскадре Врангеля это место под временную стоянку.

От столицы Туниса до Бизерты – менее полусотни километров отличного шоссе, так что добрались мы быстро. За мостом через протоку нырнули в узкую тихую улочку. Поворот – и машина остановилась возле маленького старого дома.

Дверь открыл сын Ширинской, Сергей. Сама хозяйка ждала нас в столовой.

«Милости прошу! – сказала она. – У меня часто бывают гости из России. Говорят, в Тунисе две главные достопримечательности: Карфаген и Ширинская!»

Кто первым из соотечественников «открыл» в своё время Ширинскую, уже забылось. Но произошло это ещё в годы перестройки, и с тех пор она неизменно находилась в центре внимания. К тому времени Анастасия Александровна, долгие годы преподававшая математику в местном лицее, вышла на пенсию, и, казалось, всё самое главное в жизни уже позади. А вышло совсем по-другому. Неожиданно для себя Ширинская оказалась востребованной новым временем, стала хранительницей истории и реликвий русской общины Туниса, «мадам “Русская эскадра”», как её называли тунисцы. Во многом благодаря именно ей на родине узнали о судьбе Черноморской эскадры и её команды. Через три с лишним четверти века после того, как Ширинская покинула родину, в 1997 году, ей вернули российское гражданство. А ещё – организовали поездку в Россию, в дорогие её сердцу места, где прошло детство.

Дело было сразу после Пасхи, и на столе стояла тарелка с крашеными яйцами и куском кулича. В красной углу, над лампадой – икона Спасителя с отцовского эсминца «Жаркий». Полки с книгами, матрёшки. На стенах – несколько картин, подарки соотечественников: морские сюжеты вперемежку с русскими пейзажами.

«Я живу в этом доме с 1938 года, – сказала Ширинская. – Правда, во время войны пришлось ненадолго перебраться в столицу. В Бизерте была военноморская база держав «оси», и её сильно бомбили союзники... Итак, хотите побывать на кладбище?» Я: «Конечно!» – «Тогда поехали!»

Христианское кладбище, где похоронены русские моряки, оказалось совсем недалеко от дома Ширинской. Сторож открыл ворота. Мы остановились у небольшого монумента белого мрамора с чёрными каменными ступенями. На мемориальной доске по-русски и по-французски сделана надпись: «В память о моряках Русской эскадры и всех российских людях, покоящихся в тунисской земле».

«Года четыре назад соорудило наше посольство»,

– пояснила Ширинская.

Увы, многие русские могилы, разбросанные в этой части кладбища, всё ещё находились в плачевном состоянии. На иных и надписи уже было не различить. Почти все моряки прибыли в Бизерту без семей, потомства не оставили, и ухаживать за их могилами было некому. Впрочем, стараниями энтузиастов из России некоторые могилы уже были приведены в порядок. Надеюсь, что с тех пор многое изменилось.

С кладбища отправились в церковь на самом берегу бухты: луковица над куполом, четыре луковки по углам. Строил церковь в 1930-е годы весь русский мир Бизерты, а поскольку был он немногочислен и небогат, то храм получился скромный и незатейливый. Зато богато убран внутри: иконы и утварь достались в наследство от русской эскадры. Стены же расписывали местные художники, ярко и талантливо. Справа от входа – мемориальная доска со списком кораблей Черноморской эскадры.

«Службы проходят примерно раз в месяц,

– пояснила Ширинская.

– Из столицы приезжает наш батюшка, ведь церковь теперь относится к Московской патриархии».

Из церкви вернулись домой к Анастасии Александровне.

«А теперь давайте обедать, – решительно заявила хозяйка. – Серёжа, достань из буфета тарелки и приборы!»

Серёжа, которому было уже под 60, как и подобает послушному сыну, выполнил указания матери. Он холост, а две его сестры замужем, живут во Франции. Внуки Анастасии Александровны стали уже совсем взрослыми. Я тем временем достал припасённую для подобного случая бутылку водки. Выпили за то, чтобы русских людей никогда больше не разбросало по всему миру, как случилось после 1917-го…

«На обед суп по-тунисски и пирог с капустой, – объявила меню Ширинская. – Правда, капусту я пересолила, так что извините».

После обеда по восточному обычаю выпили по чашке кофе. Было заметно, что хозяйка немного утомилась. Поблагодарил Анастасию Александровну за гостеприимство, за всё, что она сделала для того, чтобы в России узнали: её сыны, заброшенные судьбой в далекую Бизерту, оставались патриотами своей Родины. И старались достойно устроить свою жизнь на земле Туниса.

Показательная деталь из рассказа Анастасии Александровны: её мать, как и жёны многих морских офицеров русской эскадры, пошла работать в богатые местные семьи. «Не стыдно мыть чужую посуду, чтобы прокормить своих детей, – комментировала она свою работу, – стыдно мыть её плохо».

…В столице, по дороге в гостиницу, остановились возле русской церкви. Её построили тоже русские эмигранты, в 1956 году. В облике здания чувствовалось влияние архитектуры знаменитого храма Покрова-на- Нерли. Православная церковь на высокой подклети, с узкими окнами – воздушная, устремлена в небо, и странно видеть по соседству с нею раскидистые пальмы. Ныне Храм Вознесения Христова, как и церковь в Бизерте, относится к Московской патриархии.

Садясь в машину, вспомнил слова Ширинской:

«Всему приходит своё время. Всему. Но не для всех».

И ещё вспомнил слова моей давней знакомой, дочери русских эмигрантов из египетской Александрии,
Татьяны Николаевны Монти:

«Как жаль, что мои родители чуть-чуть не дожили до того времени, когда нас, русских эмигрантов, на родине вновь стали считать своими!»

Анастасия Александровна Ширинская до «того времени» не только дожила, но и сохранила для нас память о нелёгкой судьбе русских моряков-черноморцев.

Текст: Владимир Беляков,
доктор исторических наук,
Институт востоковедения РАН
Фотографии автора

• История русского зарубежья и соотечественников за рубежом