«Какой дьявол может победить народ, способный создавать музыку, подобную этой!»

Дмитрий Шостакович и Седьмая Ленинградская симфония в США. 1942 и 1949. С именем Дмитрия Дмитриевича Шостаковича связано значительное количество документов, хранящихся в Государственном архиве Российской Федерации. Имеется по меньшей мере 46 дел, в которых содержатся материалы, касающиеся одного из крупнейших композиторов ХХ века, автора 15 симфоний, шести концертов, трех опер, трех балетов, многочисленных произведений камерной музыки, музыки для кинофильмов и театральных постановок…

Многие из архивных документов находятся в фонде советской общественной организации, существовавшей в 1925 – 1958 годах, предшественницы нынешнего Россотрудничества – Всесоюзного общества культурной связи с заграницей (ВОКС). Через ВОКС Советское государство стремилось широко использовать деятелей литературы и искусства во внешнеполитической пропаганде. И естественно, что молодой талантливый композитор Шостакович, чья слава в музыкальном мире порой уже превосходила известность целого ряда современных ему отечественных и зарубежных корифеев, не мог быть исключением, хотя некоторые его произведения одно время в СССР подвергались критике, а сам он познал определённую опалу.

Архивные документы содержат переписку центрального правления ВОКС с представительствами за рубежом, касающуюся исполнения произведений композитора известными западными оркестрами и дирижерами, организации концертов, публикации материалов о нём в прессе, выпуска специальных изданий и грампластинок. В их числе, например, письмо, датированное 1934 годом, где Шостакович интересуется ситуацией с его правами на издание грампластинок и исполнение оперы «Леди Макбет Мценского уезда» за границей.

Большой интерес вызывают материалы об истории первого исполнения Седьмой (Ленинградской) симфонии Шостаковича в Англии и США.

Как известно, Великая Отечественная война застала Дмитрия Дмитриевича в Ленинграде. Он отказался эвакуироваться – сначала с консерваторией, потом с филармонией. В осажденном городе Шостакович состоял в ополчении, по ночам дежурил на крыше консерватории и тушил зажигалки. Но главным для него оставалось музыкальное творчество. Именно тогда композиторский гений Шостаковича заблистал с особой силой. Композитор оставался в Ленинграде вплоть до категорического распоряжения первого секретаря Ленинградского обкома и горкома партии, члена Военного совета фронта Алексея Кузнецова.

Симфония, написанная в условиях жестокой блокады и впервые исполненная во временной военной столице Советского Союза Куйбышеве (нынешней Самаре), куда эвакуировали композитора в конце 1941 года, стала своеобразным гимном несгибаемому духу воинов и жителей осажденного города и уверенности в победе.

После сообщений иностранных корреспондентов о состоявшемся в Куйбышеве концерте целый ряд музыкальных организаций и крупнейших дирижеров обратились в советские посольства в Англии и США и ВОКС с просьбой срочно прислать партитуру Седьмой симфонии, а также плёнку с её исполнением.

Ответ не замедлил ждать. В считаные дни были сделаны фотографии нот симфонии и вместе с дипломатической почтой ближайшим самолетом переправлены в Лондон и Вашингтон.

Первое зарубежное исполнение Седьмой симфонии за пределами СССР состоялось 29 июня 1942 года в Лондонском королевском зале искусств и наук имени принца Альберта – одной из наиболее престижных мировых концертных площадок. Пять с половиной тысяч зрителей, удостоившихся чести получить приглашения или сумевших приобрести дорогие билеты, встретили симфонию овацией.

Спустя три недели произведение прозвучало в Нью-Йорке в студии Национальной радиовещательной корпорации в присутствии полутора тысяч человек. Оркестром Эн-Би-Си управлял знаменитый Артуро Тосканини.

Об этом и других концертах, на которых исполнялась музыка Шостаковича, в ГА РФ хранится дело с бюллетенем советского посольства в Вашингтоне, посвящённом Шостаковичу, и с более чем сотней вырезок из сообщений американской и английской печати, в том числе русской эмигрантской прессы. Так, популярный в США журнал «Тайм» в те дни поместил на своей обложке портрет Шостаковича в пожарной каске и сопроводил его большой статьей, где говорилось: «Подобного напряженного ожидания в США не наблюдалось со времен премьеры «Парсифаля» (1903) на подмостках Манхэттена. В прошлом месяце в США была доставлена маленькая жестяная коробка, не более 5 дюймов в диаметре. В ней лежал 100-футовый микрофильм – сфотографированная партитура Седьмой симфонии. Её доставили самолетом из Куйбышева в Тегеран, потом из Каира в Нью-Йорк. Фотографы принялись распечатывать партитуру с пленки. За десять дней они произвели четыре толстых тома – в общем 252 страницы»...

Автор публикации обратил внимание, что три ведущих американских дирижера, «каждый из которых является почитателем Шостаковича, – элегантный седовласый Леопольд Стоковский, руководитель Кливлендского оркестра Артур Родзинский и Сергей Кусевицкий из Бостона – начали учтивую королевскую баталию за право дирижировать премьерой. Какое-то время казалось, что ценный приз достанется Сергею Кусевицкому. Даже не взглянув на заветную Седьмую симфонию, он ринулся в Am-Rus Music Corp, компанию, выступающую в роли американского агента советских музыкантов, и выбил себе права на первое исполнение симфонии в Западном полушарии. Затем с тихим триумфом сообщил, что его студенческий оркестр Беркширского музыкального центра исполнит Седьмую симфонию 14 августа. Однако, как оказалось, его обскакал 75-летний соперник – маэстро Артуро Тосканини собственной персоной. Тосканини будет дирижировать Седьмой симфонией 19 июля, на месяц раньше Кусевицкого... Близорукий маэстро Тосканини, который дирижирует по памяти и никогда не заглядывает в ноты, каждую ночь проводил, зарывшись в партитуру»...

Газета «Чикаго сан» так прокомментировала этот концерт:

: «Звуки битвы под Ленинградом гремели вчера в ушах мира: оркестр под управлением Тосканини исполнил симфонию, выражающую гнев и вместе с тем предчувствие победы».

«Какой дьявол может победить народ, способный создавать музыку, подобную этой!»

– сказал другой корреспондент о состоявшемся концерте.

Перед очередным исполнением симфонии Кусевицкий сказал:

«Я говорю с вами как музыкант и заявляю о своей вере в человечество, потому что надеюсь на победу России... Мы, собравшиеся здесь с одним желанием – помочь русским в черный день истории, должны быть благодарны великому народу, который через тягчайшие страдания ведет нас к надежде, свету, воскрешению».

Одно из архивных дел содержит многочисленные телеграммы Шостаковичу от Тосканини и других дирижеров и музыкантов, американских общественных организаций с выражением восхищения и приглашениями в США для выступлений, а также ответы композитора.

В 1942 – 1943 годах в США Седьмая симфония 65 раз была исполнена оркестрами под управлением Кусевицкого, Стоковского, Орманди и других ведущих американских дирижеров, она неоднократно транслировалась радиостанциями.

Интересно, что насколько творчество Шостаковича восторженно принималось в США в годы войны, настолько же враждебно отнеслись к нему официальные власти спустя всего пять лет. В 1949 году композитор в составе делегации, которую возглавлял генеральный секретарь Союза советских писателей Александр Фадеев, приехал в Штаты, где проходил Всеамериканский конгресс в защиту мира. Несмотря на апогей «холодной войны», популярность композитора была такой, что в американской прессе нашу делегацию называли «Дмитрий Шостакович и сопровождающие его лица», а его выступлений ожидали как события первой величины.

Сергей Герасимов, состоявший в числе «сопровождающих», вспоминал:

«Появление Д. Шостаковича в Америке, конечно, было сенсацией и вокруг него происходило нечто невообразимое. Будучи человеком застенчивым, очень не любя всякий шум и истерию, он всячески избегал подобных встреч, быстро садился в автомобиль, чтобы как можно скорее уехать».

Существуют данные, что американские спецслужбы и антисоветская эмиграция были в числе тех, кто пытался спровоцировать бегство Шостаковича на запад, пользуясь непростой творческой судьбой композитора на родине. Вместе с тем каждый его шаг отслеживало Федеральное бюро расследований Министерства юстиции США. Искали ответ на главный вопрос: не шпион ли Шостакович и «сопровождающие его лица»? Разумеется, рассекреченный архив ФБР свидетельствует, что ничего страшного для безопасности США в поведении советских деятелей культуры не было найдено, но финал все равно оказался закономерен для той эпохи.

Сам Шостакович в заметках о поездке, опубликованных в журнале «Советская музыка», вспоминал:

«В зале присутствовало около восьми тысяч человек. Народу видимо-невидимо. Обстановка самая торжественная. Мое выступление было выслушано с большим вниманием, прерывалось смехом, аплодисментами. Слушали очень активно. После окончания моего сообщения мне было задано несколько вопросов. Два вопроса исходили от некоего Набокова – композитора-белоэмигранта, подвизающегося в качестве музыкального консультанта и комментатора в передачах «Голоса США». Поэтому нетрудно себе представить, каковы были эти вопросы: они носили явно провокационный характер и были подсказаны отнюдь не интересом к советской музыкальной культуре. Вопросы эти вызвали негодование у всех присутствующих, и мистер Набоков, очевидно, почувствовав себя весьма неловко, стушевался».

Николай Набоков был посредственным композитором, двоюродным братом известного писателя русского и американского писателя Владимира Владимировича Набокова и, кстати, нештатным сотрудником Управления стратегических служб США – предтечей современного ЦРУ.

«Как вы относитесь к тому, что советская пресса пишет о современных композиторах Стравинском, Шёнберге и Хиндемите?
– спросил он.

– Согласны ли с этой критикой?»

Несколько смутившийся Шостакович ответил, что он вполне согласен с тем, что пишет советская пресса. Не менее однозначными и определенными были выступления и других членов делегации, которые, как подчеркнул Шостакович, «с честью выполнили свой высокий долг и оправдали оказанное ей доверие».

На фото: Дмитрий Шостакович среди советских деятелей культуры. 1949 г.

В те же дни состоялась заключительная часть конгресса – грандиозный митинг в «Медисон сквер гарден». Это огромное помещение, где обычно проходят спортивные состязания и боксерские поединки, собрало около тридцати тысяч человек. При появлении советской делегации в зале запели «Нас утро встречает прохладой»… – песню Шостаковича из кинофильма «Встречный», вышедшего на экраны в 1932 году.

«Мое музыкальное выступление было последним,
– рассказывал композитор.

– Я очень волновался и не хотел играть. Я боялся своим выступлением в необычной обстановке нарушить настроение этого удачного политического митинга, проведенного с таким могучим подъемом. Я боялся нарушить то хорошее впечатление, которое было создано выступлениями советских делегатов. Но, к счастью, все обошлось хорошо. Несмотря на поздний час (я играл в половине первого ночи, после шестичасового митинга), несмотря на плохой рояль, я сыграл скерцо из 5-й симфонии довольно удачно, и мое выступление было принято очень горячо всеми участниками митинга».

Тогда же у Шостаковича было несколько встреч с американскими музыкальными деятелями. Все они живо интересовались музыкальной жизнью Советского Союза, задавали много вопросов о наших композиторах, дирижерах, пианистах. Было договорено об организации поездки по стране, концертах в Вашингтоне, Нью-Йорке и Бостоне.

Реакция американских властей, заточенной на враждебность к Советам, оказалась вполне предсказуемой. Через три дня после выступления Шостаковича госдепартамент США прислал всем членам делегации персональные уведомления, что их пребывание в Америке закончено и, как там было сказано, надо отправиться домой в «благоразумный срок», а «в случае если вы будете обнаружены после этого срока на территории США, то мы будем вынуждены применить к вам иные меры воздействия»...

Шостаковича и писателей Александра Фадеева и Петра Павленко, режиссеров Сергея Герасимова и Михаила Чиаурели, академика Александра Опарина попросту депортировали. За «вмешательство во внутренние дела США»…

Сергей Герасимов вспоминал:

«А было уже назначено выступление Д. Шостаковича по ту сторону Гудзона – город Нью-Арк, столица штата Нью-Джерси. Там, в огромном зале, вмещающем тысячи слушателей, должен был состояться концерт. Концерт не состоялся. По этому поводу была сделана демонстрация собравшихся там любителей музыки, а зал был набит до отказа. На фортепиано, на место, где должен был сидеть Шостакович, направили множество прожекторов, фортепиано было открыто, все встали. Была долгая пауза – так американцы отдали честь великому композитору, которому их администрация не позволила выступить с концертом».

Практика использования культуры и СМИ в качестве инструмента внешней политики не изменилась и сегодня, хотя «холодная война» в известном прошлом. Не меняются даже методы, а если и произошли какие-то перемены, то в сторону ужесточения. США сейчас гораздо активнее применяют принцип воздействия «мягкой силой» на умы людей в других государствах. Примеров обвинений России во мнимом русском вмешательстве, дескать, угрожающим безопасности «свободного мира», не счесть…

На фото: Дмитрий Шостакович и Александр Фадеев. 1950-е гг.

Шостакович же разочаровал разведки, западных симпатизантов и русских политэмигрантов. Он вернулся в Союз и продемонстрировал свою полную лояльность советской власти, что стало для них определенным шоком. Правда, с середины 1970-х годов, уже после кончины Дмитрия Дмитриевича, и по сей день не прекращаются попытки говорить о нем как о якобы политическом диссиденте и жертве коммунистического тоталитаризма. И это-то о народном артисте СССР, депутате Верховных Советов СССР и РСФСР, Герое Социалистического Труда, лауреате Ленинской и пяти Сталинских премий, Государственной премии СССР и Государственной премии РСФСР имени М.И. Глинки, первом секретаре правления Союза композиторов СССР. И, между прочим, о члене Коммунистической партии, куда патриота-композитора, по назойливым высказываниям зарубежных и некоторых доморощенных либералов, приняли, мол, вопреки его воле.

Первая поездка в Америку и исполнение там его произведений, как написал Шостакович в своих путевых заметках, «утвердила меня в мысли, что наша музыка играет важнейшую роль в музыкальной культуре земного шара. Я чувствовал себя представителем великой нации, такого действительно столичного центра мира, как Москва. Как я горжусь тем, что являюсь гражданином Советского Союза – могучего оплота и защитника мира и культуры!».

Что касается автора провокационного вопроса Николая Набокова, то существуют любопытные данные, что вскоре он стал генсеком антикоммунистической организации, финансировавшейся ЦРУ, – т.н. Конгресса за свободу культуры. Заявленная цель этой организации заключалась в том, чтобы найти способы противостоять послевоенным симпатиям к СССР со стороны многих западных интеллектуалов, особенно среди либералов. К примеру, именно сей кузен знаменитого писателя наладил связь между ЦРУ и Игорем Стравинским и не одно турне эмигрировавшего русского композитора было оплачено спецслужбами. В 1952 году в Париже состоялся крупнейший фестиваль симфонической музыки «Шедевры ХХ века». Событие было целиком организовано антисоветским Конгрессом за свободу культуры. И первым залпом этой атаки, за которой стояло ЦРУ, стала «Весна священная» Стравинского, которую всячески противопоставляли «советскому музыкальному официозу».

С тех пор, независимо от своих подлинных убеждений и чувств, Дмитрий Шостакович, благодаря всевластию американских спецслужб и доминированию антисоветских средств массовой информации на Западе, в возрастающей степени стал восприниматься апологетом коммунистической идеологии, а его музыка как советская пропаганда. Упорное замалчивание музыки Шостаковича, включая Седьмую Ленинградскую симфонию, а подчас и откровенно негативное отношение к великому русскому и советскому композитору в США продолжалось почти три десятилетия.

Эта история, вытекающая из неизбежной логики сначала союзничества, а затем взаимной нетерпимости двух сверхдержав, стала ещё одной иллюстрацией противоречивых отношений СССР (России) и США в жизни всего лишь одного поколения.

Вячеслав Тарбеев,
советник директора Государственного архива Российской Федерации.