Проект «Шаги к Победе» (хроника последних дней войны). 28 апреля 1945 года

Фотограф – Рюмкин. Дата съемки – май 1945 г.
Фото предоставлено ЦМВС РФ

28 апреля Ставка Верховного Главнокомандования указала новую разграничительную линию между 1-м Белорусским и 1-м Украинским фронтами. Борьба за центр германской столицы возлагалась на силы 1-го Белорусского фронта. К концу дня окруженная немецкая группировка в Берлине была рассечена на три части.

Продвижение советских войск вынудило германское командование для усиления обороны рейхстага выбросить в ночь на 28 апреля в центре Берлина на парашютах батальон морской пехоты. На пути Красной Армии к рейхстагу враг оказывал ожесточенное сопротивление.

В этот же день был опубликован приказ № 1 военного коменданта Берлина Н.Э. Берзарина о переходе всей полноты власти в Берлине в руки советской военной комендатуры. Населению города было объявлено, что национал-социалистическая партия Германии и ее организации распускаются и деятельность их запрещается. Приказ также устанавливал порядок поведения населения и определял основные положения, необходимые для нормализации жизни в городе.

Войска 2-го Белорусского фронта 28 апреля с боями овладели важными пунктами обороны немецких войск в Западной Померании – городами Эггезин, Торгелов, Пазевальк, Штрасбург, Темплин. Советские войска продвинулись на 15-30 км, очистили от противника южный берег Штеттинской гавани, а также заняли 285 населенных пунктов и 49 железнодорожных станций.

По материалам издания:
Русский архив: Великая Отечественная: Т. 15 (4-5). Битва за Берлин
(Красная Армия в поверженной Германии). М.: Терра, 1995.

***

На севере важнейшим направлением наступления 3-й ударной армии был район Моабита, лежавший к северу от рейхстага. Силы 150-й и 171-й дивизий очистили от противника тюрьму для политических заключенных Моабит. К концу дня части 79-го стрелкового корпуса заняли район и вышли на берег Шпрее. В это же время корпуса 2-й гвардейской танковой армии в центре города столкнулись с сопротивлением вкопанных в землю танков роты «Берлин».

На юго-востоке шли упорные уличные бои. Силы 5-й ударной армии смогли очистить от противника 27 кварталов. Наиболее успешно продвигался 9-й стрелковый корпус. Очередным успехом корпуса стал совместный с частями 29-го гвардейского стрелкового корпуса и 8-й гвардейской армии захват Ангальтского вокзала.

По мере продвижения к центру города сопротивление противника становилось все более ожесточенным. Бои шли уже за отдельные здания и перекрестки. Нехватка сил пехоты вынудила 1-ю гвардейскую танковую армию действовать на улицах Берлина ограниченными силами.

8-й гвардейский механизированный корпус наступал в направлении Зоологического сада и в течение дня очистил от противника 60 кварталов города.

Днем ранее на юго-западе германской столицы 3-я гвардейская армия П.С. Рыбалко вела безуспешное наступление вглубь берлинских улиц. По распоряжению командующего 1-м Украинским фронтом И.С. Конева корпуса армии были усилены пехотой. Во время продвижения по улицам Берлина войска 1-го Украинского фронта оказались на стыке с войсками 1-го Белорусского фронта. По решению Ставки Верховного Главнокомандования была установлена разграничительная линия между фронтами.

По материалам издания:
А.В. Исаев Берлин 45-го. Сражение в логове зверя. М.: Яуза, 2020.

***

Из итоговой разведсводки штаба 3-й ударной армии 1-го Белорусского фронта. потери противника за период 15 – 28 апреля 1945 г.

28 апреля 1945 г. 24.00

За период с 15.4.45 г. по 28.4.45 г. войсками армии уничтожено: до 16980 солдат и офицеров, винтовок и автоматов – 1995, пулеметов – 382, минометов – 114, орудий разных – 285, танков – 17, самоходных орудий – 40, автомашин – 312, мотоциклов – 90, самолетов – 2, повозок – 49, лошадей – 73, бронетранспортеров – 5, зен. пулеметов – 2.

Захвачены трофеи: винтовок и автоматов – 6005, пулеметов – 793, минометов – 58, орудий разных – 699, танков – 17, самоходных орудий – 33, автомашин – 7030, тягачей и тракторов – 31, мотоциклов – 563, велосипедов – 3311, повозок – 14, лошадей – 43, складов разных – 123, бронетранспортеров – 3, паровозов – 203, вагонов и цистерн – 5408, зенпулеметов – 5, заводов – 22, электростанций – 2, прожекторов – 5, автоприцепов – 100, вагонов трамвайных – 201, авиамоторов – 850, серебра – 20 тонн, золота – 46 кг.

Захвачено пленных – 8896 солдат и офицеров.

Вывод:

Различные спецподразделения и части фольксштурма г. Берлина, опираясь на заранее подготовленные сооружения, широко используя для борьбы с нашими танками противотанковые средства ближнего боя и зенитную артиллерию, оказывают в уличных боях упорное сопротивление наступлению наших войск.
Перед фронтом армии обороняется тридцать один пехотный б-н, примерно равные по своему численному составу четырем пехотным дивизиям.

Начальник штаба 3-й уд. А гвардии генерал-майор Букштынович

Нач-к РО штаба 3-й уд. А. подполковник Гвозд

***

«28 апреля по специальному решению Военного совета армии всем бойцам батальонов, выделенных для штурма рейхстага, были розданы красные флажки. Этот акт имел большое вдохновляющее значение. Бойцы словно несли вперед частицу общего знамени, и в то же время каждый из них мог водрузить флажок — свидетельство личного мужества – в самом центре фашистского логова.

Командиры частей получили указание: представить к званию Героя Советского Союза того воина, который первым ворвется в рейхстаг. Но независимо от этого принять участие в штурме последней гитлеровской твердыни стремились все солдаты и офицеры 79-го стрелкового корпуса и приданных ему средств усиления.

Овладеть кварталом правительственных зданий было приказано частям 150-й стрелковой дивизии генерала В.М. Шатилова и 171-й стрелковой дивизии полковника А.И. Негоды. 207-я дивизия составляла второй эшелон корпуса.

Прежде всего требовалось преодолеть реку Шпрее, имевшую отвесную гранитную набережную высотой три метра. Но как сделать это? Форсировать реку на подручных средствах трудно и долго. Оставалось только использовать полуразбитый, забаррикадированный мост Мольтке, по обеим сторонам которого стояли заграждения и противотанковые препятствия.

Разгорелся жестокий огневой бой. Воздух звенел от множества пуль, от осколков снарядов и мин. Несколько атак ничего не дали. Лишь небольшая группа смельчаков перебежала мост и укрылась на противоположном берегу».

Г.Г. Семенов, «Наступает ударная»
(начальник оперативного штаба 3-й ударной армии 1-го Белорусского фронта)

***

«…наши части находили способы овладевать укрепленными перекрестками и зданиями, шаг за шагом они продвигались вперед. Мы создавали штурмовые отряды и группы, усиленные артиллерией, танками, саперами, огнеметчиками. При штурме сильно укрепленных объектов оправдали себя артиллерийские группы.

Одна из таких групп была создана в 301-й стрелковой дивизии во время штурма Ангальтского вокзала, превращенного гитлеровцами в сильный опорный пункт на подступах к правительственным кварталам. Наступавший здесь 1050-й стрелковый полк встретил плотный огонь со стороны вокзала и вынужден был остановиться.

Когда я прибыл на наблюдательный пункт командира дивизии, там оживленно обсуждали, как действовать дальше.

– Выбить фашистов с вокзала, – излагал свое мнение начальник штаба дивизии полковник Михаил Иванович Сафонов, – можно только массированным огнем артиллерии. Причем по всем без исключения дверям, окнам, нишам. Словом, на каждое окно – орудие. А потом – штурм.

Доводы Сафонова – ветерана дивизии, человека многоопытного и вдумчивого – показались мне убедительными. Я согласился с ним, добавив лишь, что атаковать вокзал следует с юго-востока, где укрепления послабее.

На стрельбу прямой наводкой были поставлены не только орудия 823-го артполка, но и танки 220-й танковой бригады. Огневыми позициями служили развалины близлежащих домов.

Заместитель командира артиллерийского полка по политчасти майор Андрей Андреевич Куценко, перебегая от одного орудийного расчета к другому, проверял, хорошо ли знают наводчики цели, все ли готово к бою. Куценко быстро осваивал новую для себя должность и старался изо всех сил. Он понимал, что за каждым его шагом ревниво следят солдаты и офицеры. Дело в том, что Куценко сменил на посту павшего в бою замполита Константина Захаровича Цуцкеридзе, за которым утвердилась репутация вдумчивого воспитателя, чуткого человека и отважного воина.

Артиллерийско-танковая группа отлично справилась со своей задачей, а атака полка под командованием подполковника И.И. Гумерова была неудержимой. Вскоре Ангальтский вокзал остался в тылу наших войск».

И.П. Рослый, «Последний привал – в Берлине»
(Командир 9-го Бранденбургского Краснознаменного стрелкового корпуса)

***

«Сильный удар в южном и юго-восточном направлениях нанесла 28 апреля наша армия. Она продвинулась на два с половиной километра и овладела значительной частью района Шарлоттенбурга.

У стен высоких полуразрушенных зданий, на перекрестках улиц не утихали жестокие схватки. И, как всегда, в первых рядах наступавших шли коммунисты. Они мобилизовывали личный состав на успешное выполнение боевых задач прежде всего делом. А если появлялась возможность, выпускали листки-молнии, призывали равняться на героев, скорее добить фашистского зверя.

Призывное слово имело в те дни большое воздействие. Это хорошо понимал парторг самоходно-артиллерийского полка старший лейтенант Бирман. На стене одного из домов он вывел слова: «По-прежнему высоко держать честь и достоинство советского воина». Призыв партийного вожака читали бойцы, штурмовавшие последние твердыни Берлина. И каждый воин понимал, что его честь, его достоинство сейчас проявляется в силе последнего сокрушительного удара, который он наносил противнику».

М.М. Литвяк, «Породненные броней»
(начальник политотдела 2-й гвардейской танковой армией)

***

«Учитывая продвижение войск Чуйкова на запад и стремясь не допустить в условиях уличных боёв перемешивания наших частей с частями 1-го Белорусского фронта, я приказал Лучинскому и Рыбалко после выхода на Ландвер-канал повернуть свои наиболее далеко продвинувшиеся части на запад и в дальнейшем продолжать наступление в новой, установленной к этому времени, полосе действий 1-го Украинского фронта.

Телефонный разговор, который я имел по этому поводу с Павлом Семёновичем, был довольно неприятным. Он заявил, что ему непонятно, почему корпуса, уже нацеленные на центр города, по моему приказу отворачиваются западнее, меняют направление наступления.

Я хорошо понимал переживания командарма, но мне оставалось только ответить, что наступление войск 1-го Белорусского фронта на Берлин проходит успешно, а центр Берлина по установленной разграничительной линии входит в полосу действий 1-го Белорусского фронта.

Зная Рыбалко, должен сказать, что его недовольство объяснялось не тем, что он рвался взять ещё несколько улиц и площадей, чтобы прославить свое имя. Он и так прославил себя. Но, находясь на поле боя, в самой гуще его, и видя прямую возможность ещё чем-то помочь быстрейшему очищению Берлина, он буквально должен был пересилить себя, чтобы выполнить мой приказ.

И я не склонен его осуждать за эти хорошо понятные мне личные переживания.

Что касается моих собственных соображений, то я считаю: установить в этот период точную разграничительную линию между двумя фронтами было необходимо. Следовало исключить всякую возможность путаницы, потерь от своего огня и прочих неприятностей, которые бывают связаны с перемешиванием войск, да ещё в условиях уличных боёв. Я принял поправки, сделанные в разграничительной линии между фронтами, как должное и считал их продиктованными высшими интересами дела».

И.С. Конев, «Сорок пятый»
(Командующий 1-го Украинского фронта)

***

28 апреля

«Фашистскому Берлину стало трудно дышать. У него больше не было окраин, он весь съежился между Шпрее и каналами. Не было и тыла. Войска лишены были возможности маневрировать на улицах и площадях: они были под прямой наводкой нашей артиллерии. Фашисты маневрировали между... этажами.

Бессмысленность сопротивления была очевидна, однако гитлеровцы не только продолжали борьбу, но довели свой фанатизм до безумия. Некоторые, боясь возмездия за преступления перед своим народом, кончали жизнь самоубийством в своих квартирах на глазах у близких.

Мне приходилось бывать в таких домах и в районе Карова, и Панкова, и вот теперь в районе Моабита…»

«…28 апреля мы проснулись поздно, и штабные офицеры подзадорили нас: “Проспали... Вот-вот Моабитская тюрьма падет, а ведь там Геббельс...” Мы переглянулись и поехали по разбитым улицам, “ближе к огню”…»

«...С утра батальон Неустроева был повернут на север, на тюрьму Моабит. Туда же направили и батальон А. Блохина, а одна рота пошла в обход через улицу Ратеновер.

Окруженная тюрьма сопротивлялась отчаянно. Успех сражения решили действия батальона А. Блохина.

Танк, подавив крупнокалиберный пулемет, протаранил массивные чугунные ворота тюрьмы. Это помогло ворваться пехоте 525-го полка дивизии А. Негоды…»

«…Охрана тюрьмы быстро сдалась. Пехотинцы и саперы бросились в корпуса, сбивали камерные запоры, освобождали узников. Их были тысячи. Среди них много пленных солдат английской и американской армий. Можно представить радость освобожденных, которых чудом не успели уничтожить…»

«…Вечером, когда мы находились на КП генерала Шатилова, генерал перед отъездом на наблюдательный пункт полка успел нам рассказать, как он обходил несколько групп пленных, захваченных в Моабитской тюрьме, всматривался в лицо каждого и спрашивал: “Среди вас нет Геббельса”?».

Военный корреспондент Мартын Мержанов, «Так это было»

***

«...Когда 28 апреля полк вел бои в районе Моабитской тюрьмы, неподалеку от нее пожар охватил большой многоэтажный дом. Пробегая мимо, санинструктор 6-й роты Марина Диева услышала детский плач и крики, доносящиеся со второго этажа. Не раздумывая, девушка бросилась в пылающий подъезд. В комнате, где, по ее расчетам, должны были находиться дети, было полно дыма. Детей нашла по крику, выбила окно. Тут как раз подоспели связисты Вера Абрамова и Мария Петренко. Связав простыни, Марина спустила на них в руки подруг троих детей. Так же были спасены и две немецкие женщины.

Пламя, в последний момент охватившее комнату, опалило отважному санинструктору лицо, серьезно повредило зрение, восстановить которое, несмотря на длительное лечение, полностью Марине так и не удалось…»

«…Наши врываются внутрь тюрьмы. Короткая схватка – и гитлеровцы капитулируют.

А где же Геббельс? Его нет ни среди пленных, ни среди убитых. Неужели ускользнул?!

Да, Геббельс здесь действительно был, подтвердили пленные, но незадолго до нашего прорыва в этот район выехал неизвестно куда. Он, оказывается, был ответственным за оборону этого сектора Берлина и по приказу Гитлера все время «поддерживал дух» обороняющихся здесь фашистских вояк.

В тот день, 28 апреля, Геббельс сбежал от нас. Но от своего приговора ему убежать не удалось. Через несколько дней мне все-таки довелось увидеть его, вернее, то, что когда-то было им. Лежал он маленький, жалкий. На обгорелом трупе из одежды уцелел лишь остаток галстука на шее. Как петля... Рядом с ним его жена и шестеро собственноручно умерщвленных ею детей. Теплый майский ветер гнал обгорелые куски бумаг, бывших еще недавно важными документами фашистского рейха. К трупам наши специально назначенные офицеры подводят захваченных в плен высокопоставленных гитлеровцев, и они опознают мертвых.

–Да, это доктор Геббельс... Да, это Магда Геббельс... Да, это их дети... – ошеломленно бормочут те, кто годами преклонялся и пресмыкался перед фашистскими бонзами. И лишь теперь, возможно, начинают осознавать всю глубину катастрофы, к которой они привели свою страну и ее народ...»

Ф.М. Зинченко «Герои штурма Рейхстага»
(командир 756-го полка 150-й Идрицкой ордена Кутузова II степени стрелковой
дивизии, полковник)

***

28 апреля

Мимо нас нескончаемым потоком шли люди разных народов Европы, освобожденные Красной Армией из фашистской неволи. Мы заговорили с группой русских. Среди них оказались французы. Я спросил одного француза:

–Почему вы идете вместе с русскими, разве ваша родина на востоке?

Ему перевели мой вопрос. Он ответил:

–Родина моя на западе, но жизнь ко мне вернулась с востока.

Старший сержант И. Жванчик «Штурм Берлина. Воспоминания, письма,
дневники участников боев за Берлин» (сборник)

***