О работе над скульптурным изображением П.А. Вяземского, памятник которому был установлен во дворе РИО 23 декабря 2019 года, рассказывает автор скульптуры действительный член Российской академии художеств, заслуженный художник Российской Федерации Леонид Баранов.

— Леонид Михайлович, как признанный автор исторического портрета, Вы сами не раз замечали, что в первую очередь Вам интересны личности XVIII–XIX веков. Скажите, почему именно этот период? Что Вы чувствовали, приступая к новой работе? Какую роль здесь играет симпатия к конкретному историческому персонажу?

— Симпатия – это всегда со знаком плюс, а интерес может быть и со знаком минус. Конечно, в случае с Вяземским это интерес со знаком плюс. Но чем он конкретно вызван – объяснить невозможно. Я интересуюсь всеми людьми, которые жили в ту эпоху, причем интерес этот обусловлен не личными заслугами или иными проявлениями. Вся эта интересующая меня историческая линия, связующая эпоху, началась с Пушкина, Суворова, Ломоносова. Выстраивая её, начинаешь понимать, что по Невскому с Пушкиным рядом и Гоголь ходил, и другие таланты своего времени...

— То есть можно сказать, что к Вяземскому Вы пришли через Пушкина?

— Естественно.

— Как формировался его образ?

— Скульптурное изображение формируется из впечатлений, которые я приобретаю из разных источников. К представлению о деталях внешности добавляются сведения о том, что эти люди сделали, что их волновало, о чём они говорили. Главное – это первое впечатление. Бывает, начинаешь работать над образом, а в процессе он становится неинтересным, и ты теряешь эту связь с объектом. А бывает, что процесс увлекает тебя полностью. Если говорить о Вяземском, то я опирался в первую очередь на его портретные изображения. В данном случае их было много. Но каждый художник добавляет что-то своё. У каждого – свой Вяземский. И у меня Вяземской – тоже свой.

— Какое значение для скульптуры имеет выбранная поза? О чем она говорит? Многие из тех, кто видел скульптуру, так или иначе обратили внимание на характерную позу, уловив в ней некий символ, характер…

— Каждый при взгляде на скульптуру увидит, прочувствует, почерпнёт что-то своё. А с позой всё очень просто. Есть документальное изображение, где Вяземский именно так стоит, и я решил опереться на это свидетельство.

— Не сковывает ли безоговорочное следование источнику свободы творчества? Работа над историческим портретом накладывает какие-то ограничения?

— Думаю, что степень документальности должна быть максимальной. Исторический образ просто должен быть узнаваемым. И это ни в коем случае не ограничение, а следование человеческой, исторической правде.

— А настроение, с которым Вы приступаете к работе, имеет значение?

— Знаете, в моем возрасте уже не спрашивают, хочется тебе работать или нет, есть настроение или нет. Единственное условие – чтобы сегодня были силы, чтобы встать и делать свое дело… Так вставай и делай!

— Вы как-то сказали, что на создание скульптуры уходит «вся жизнь и один день». То есть, это достаточно длительный процесс, а раз так, то образ неизбежно должен претерпевать трансформации?

— Да, у меня работа над скульптурами длится по многу лет. Бывает, что вещь делается не сразу, а мелкими движениями: начал работу, а потом вернулся к ней через год, два, три, десять… Здесь всё очень сильно зависит от характера исполнителя. Я несколько раз попробовал ускорить процесс, но работа от этого стала только хуже. Даже когда произведение стоит абсолютно готовое, в бронзе, всё время смотришь и думаешь: наверное, кое-что надо было сделать подругому…

— Почему Вы работаете именно с бронзой? Чем это обусловлено?

— Дело в конфигурации. Подобного рода скульптуру сделать не из чего другого, кроме бронзы, невозможно чисто технологически. К тому же для такого материала, как камень, здесь слишком много мелких выступающих деталей, которые могут отколоться, отбиться…

— Вы говорили, что специально не покрываете скульптуру лаком, чтобы она жила, менялась.

— Да, я считаю, что бронза этого не требует. Например, железо, если его не красить, через 200 лет просто исчезнет. В данном же случае – сама бронзовая патина, или коррозия, является предохранительной корочкой, защитой. Поэтому бронза египетских времён и сохранилась в первозданном виде: где бы она ни находилась – позеленела, и только. Этот слой образуется веками. Если покрыть бронзовую скульптуру лаком, то она тоже будет под защитой, но не будет меняться. И более того: этот лак появился примерно лет тридцать назад. И что будет с покрытой им скульптурой через несколько веков – никто не знает...

— Бывает такое, что в мастерской Вы работой довольны, а то, как она вписалась в ландшафт, в пространство, Вам не нравится?

— Прежде всего, такого, чтобы мне моя скульптура понравилась, я просто не знаю. Никогда не нравится…

— А как автор считаете ли Вы, что Ваша работа гармонично смотрится во дворе Дома РИО?

— Это, скорее, вопрос к архитектору, Владимиру Степановичу Кереметчи, который рекомендовал меня в качестве скульптора. Ведь именно он руководил реставрационными работами в усадьбе на Воронцовом поле и сформировал то органичное пространство, в котором поместилась скульптура.

Беседовала Анна Хрусталёва

ВОЗМОЖНО, ВАМ БУДЕТ ИНТЕРЕСНО:

Георгий Максимилианович Маленков - из сумрака забвения…

Презентация книги «Энциклопедия Великой Отечественной войны 1941–1945 гг.»

«Мост между Россией и странами Востока». Об истории общества Российского востоковедения