Наряду с устоявшимися образами России как «медведя», «казака» и просто «злого мужика» (см.: «Воронцово поле», 2022, № 2) в западной карикатуре на рубеже XIX– XX веков появляется ещё одно, на современный взгляд довольно странное, воплощение «большого восточного соседа» — паровой каток.

ДЕЛО ТЕХНИКИ

Примечательно, что метафора «паровой каток» для описания русской армии (а потом и государства в целом) стала временами использоваться на Западе вскоре после появления и начала массового использования самого механизма¹См., к примеру: Keith Neilson. Watching the ‘steamroller’: British observers and the Russian army before 1914 // Journal of Strategic Studies. Volume 8, 1985. Issue 2; Keith Neilson. Britain and the Last Tsar: British Policy and Russia, 1894–1917. Clarendon Press. 1996.. Однако победный марш русского «катка» по страницам газетных заметок, журнальных статей, а также серьёзной политической аналитики состоялся в эпоху Первой мировой войны²Россомахин А. Россия как паровой каток (Из очерков по визуальной истории России) // «На крайнем пределе веков…»: Первая мировая война и культура: сб. статей / сост. Е.А. Бобринская, Е.С. Вязова. Москва, 2017. С. 69–82..

«Паровой каток», как уже устоявшийся образ в применении к российской армии, встречаем, к примеру, в воспоминаниях английского священнослужителя, преподобного Эндрю Кларка. В своих мемуарах он цитировал газету Evening News за сентябрь 1914 года: «Мы привычно называли армию России паровым катком»³Цит. по: Echoes of the Great War: The Diary of the Reverend Andrew Clark, 1914–19. Ed. by James Munson. Oxford University Press. 1985.. Метафора «прочитывалась» современниками примерно одинаково — будь то глазами союзников или противников России — как огромная военная сила, берущая массой и напором, а не хитростью или мобильностью. Особенно термин прижился в англо-саксонской политической риторике, откуда и прослеживается его родословная.

Несколько слов о технической стороне этого завоевания индустриального прогресса, обусловившей его образную трактовку. Первые паровые катки появились в 1860-е годы, причём работоспособные образцы были и у англичан, и у французов. Но именно в Великобритании в те годы зародилась компания, которая на десятилетия задаст стандарт парового катка, — Aveling and Porter. Благодаря опыту создателей в постройке и ремонте сельскохозяйственной техники, собственному запатентованному паровому двигателю и другим прогрессивным инженерным решениям катки Эвелинга и Портера стремительно набрали популярность и стали продаваться по всему миру.

Паровые катки успешно работали и в дизельную эпоху: они использовались при строительстве дорог в Великобритании вплоть до середины XX века. Так что с уверенностью можно сказать: в годы Великой войны это всё ещё была актуальная технология, хранящая признаки технического прогресса, но уже накопившая запас простоты и надёжности. А западные карикатуристы (в первую очередь британские, для которых каток был практически национальной гордостью) увидели в этой технической новинке способ разнообразить приёмы трактовки России. Сатирическая риторика играла на контрасте: механизм-знак технического прогресса парадоксально, но наглядно формирует образ «архаичной» (в западном восприятии), но мощной в военном отношении Российской империи. Как это получилось?

В СЛОВАРЕ И В КАРИКАТУРЕ

Уточним: у современного читателя подобный каток неизбежно ассоциируется со свежим асфальтом, но в прежнюю эпоху эти машины использовались для выравнивания, уплотнения дорог и прочих поверхностей — земляного грунта, гравия, цемента. А карикатуристы добавили в этот перечень ещё и противников России, которых её военный «каток» мог эффективно «отутюжить» своей массой и неторопливым, но уверенным напором… Ведь у английского существительного «steamroller» («паровой каток») помимо прямого перевода есть значение «могучая сила, которая наносит поражение всему на своём пути», а также производный неформальный глагол «to steamroller», который, согласно Кембриджскому словарю, означает «применять огромную силу для того, чтобы чего-то добиться». В русском языке без труда находим множество аналогов — от «продавить» до «закатать в асфальт / в землю» или «утюжить». Все они удобно вписываются в сатирическую риторику военного времени.

Паровой каток — сильный и остроумный образ сам по себе. Но это всё равно лишь неодушевлённая машина. Сама по себе она не поедет (если, конечно, соблюдать технику безопасности). Паровому катку нужен водитель, или, если совсем точно, оператор. И в этом смысле «паровой каток» — как символ России — сработал как продукт смешения и усиления разных образных приёмов западной сатиры, заимствованных из прежних эпох. Карикатуристы поочерёдно помещали за рычаги катка практически все уже устоявшиеся персонажи-образы России. Чаще всего машиной управляет сам император. Николая II «за рулём» мы видим и на сатирических картах, и на множестве журнальных карикатур и открыток. Но «порулить» сатирики дают и «казаку», и даже «медведю».

Известнейший пример изображения русского царя на паровом катке — выпущенная в начале Первой мировой войны британская карта «Hark! Hark! The Dogs do Bark!», о которой уже упоминалось в прошлом номере Вестника.

Рис. 2. «Европа в начале войны. Английская версия / Реальность год спустя». Испанская сатирическая карта 1915 года

---

Примечательно, что, хотя многие участники войны на ней изображены в виде собак, за Великобританией и Россией-союзницей английские авторы сохранили антропоморфные образы, но дополненные техникой: Николай едет на своеобразно «одушевлённом» катке (на капоте машины можно разглядеть человеческое лицо) в сопровождении неизменных казаков и медведей. А «британский моряк» держит — как игрушки на верёвочках — свои грозные военные корабли в Ла-Манше и на Северном море (Рис. 2, верх).

ПОЛОМКИ И АВАРИИ

Но было у «катка» как метафоры ещё одно важное свойство. Образ машины, которая может и забуксовать, и сломаться, и, главное, быть разломанной, давал журналистски выигрышные возможности выстраивать сатирические аналогии. Так, печальную судьбу русскому «катку» уготовили испанские карикатуристы. Они создали как бы продолжение популярной британской карты (вверху — «версия английская», внизу — «версия реальная»), проиллюстрировав актуальные на тот момент события (неудачи России в кампанию 1915 года, летнее отступление русской армии, захват немцами Курляндии, трудности в снабжении армии и т. д.). Паровой каток здесь изображён сломанным, если не взорванным, а перепуганный Николай II и вовсе превратился в чёрный дым, вылетев из его трубы⁴Испания формально объявила нейтралитет и соблюдала его во время войны, что не мешало ей подчас едко высмеивать страны Антанты. (Рис. 2, низ).

Образами и приёмами британской сатиры явно вдохновлялись и более дружественно расположенные в Антанте итальянские карикатуристы, создавшие «свою», более оптимистичную карту воюющей Европы. Катком на ней управляет медведь, и не простой, а белый. А под барабан машины вот-вот затянет лежащую лапами кверху ненавистную Италии австрийскую «дворнягу»⁵Карта выпущена в 1915 году, на который пришлась финальная стадия переговоров Италии со странами Антанты и заключение в апреле Лондонского пакта, по которому страна должна была в течение месяца вступить в войну против бывших союзников по Тройственному союзу. Неудивительно, что карикатуристы, как и политики, готовили итальянского читателя к этому событию, в том числе и при помощи пропагандистской сатиры. (Рис. 3).

Рис. 3. «Европа в 1915 году». Итальянская сатирическая карта 1915 года

---

Вполне закономерно, что жёстче всего ситуацию на фронтах трактуют немецкие карикатуристы, пророча (подчас невпопад) скорое военное поражение России. В этом смысле отдельного внимания заслуживает выполненная в суровых чёрнобелых тонах германская пропагандистская «Карта Европы во второй год войны 1915 / 1916».

Рис. 4. «Европа на втором году войны. 1915 / 1916». Немецкая сатирическая карта 1916 года

---

Несколько запаздывая с характеристикой ситуации, создатели карты изображают, как русский «каток» затормозил перед огненной стеной германской мощи, за которой, опираясь на саблю, спокойно стоит главнокомандующий Восточным фронтом Пауль фон Гинденбург. У его ног расположился боевитый (пока ещё) австрийский «орёл», а тень от будущего начальника Генерального штаба Германии с символической многозначительностью падает на остановившийся барабан катка. Николай II в мантии и короне (которая вот-вот слетит с его головы — напророчили!) вопит от ужаса. Ему вторит медведь — его придавило, когда казаки спешно потащили машину назад, вслед отступающим русским войскам… (Рис. 4)

«…ПРЕВЫШАЕТЕ СКОРОСТЬ!»

Меж тем военная ситуация стремительно менялась. Второй шанс на победный рывок русский «каток» получает в разгар Брусиловского прорыва (май — сентябрь 1916 года), вызвавшего бурю публикаций вмировой печати. Схожие сюжеты, но в разной художественной манере, изобразили в разгар событий, в июне 1916-го, британские и американские карикатуристы. Автор легендарного английского журнала Punch Эндрю МакКарти с иронией, но не без симпатии к русскому «катку», изображает, как от него улепётывает Австрия в образе престарелого Франца Иосифа (лихой казак за рулём!). И при этом император оборачивается, чтобы грозно, но не к месту выкрикнуть: «Послушайте, ну вы же превышаете скорость!» (Где это видано — превысить скорость на паровом катке, который не всегда выдаёт и 5 километров в час! (Рис. 1).

Рис. 1. «Паровой каток». Британская карикатура. Газета «Панч», июнь 1916 года

---

Американские коллеги-сатирики и вовсе не дают «австрийцу» (на три четверти уже расплющенному и со сломанной саблей) реплики, зато вместо него высказывается сам каток — сигнальным свистком он выкрикивает «ту — тутский!» ⁶Переиначивая простое сигнальное «ту-ту!» добавлением русского суффикса и окончания, авторы, как кажется, хотели лишний раз подчеркнуть «русскость» боевого клича, который издаёт «воинственный» агрегат.. Вместо барабана у машины — огромный артиллерийский снаряд, что делает изначально мирный агрегат ещё опасней… За рулём — сердитососредоточенный медведь в фуражке снадписью: «Россия» (Рис. 5). В годы Первой мировой «паровой каток» состоялся в западной карикатуре как едва ли не главный символ русской мощи. Ведь даже неся существенные потери, императорская армия воспринималась как способная восполняться за счёт огромных человеческих резервов. Визуальная риторика художников была более «приветлива», когда русский «каток» оказывался союзником, а сами европейские державы пользовались его мощью, дабы «отутюжить» врага. В другой ситуации, когда в России видели противника — за эту же мощь её и упрекали… То же самое, как помним, было и с русским «медведем» в исполнении карикатуристов.

В целом нельзя не ощутить, что «паровой каток» как образ русской армии и — шире — государства чаще всего воплощал привычный для западного мира страх перед «угрозой с Востока», страх, отражающий настроения политиков и нагнетаемый самими же сатириками.

Павел Опалин

Источник: Вестник «Воронцово поле» №3, за 2022 г.

• КарикаТур в историю