В 2019 году при поддержке фонда «История Отечества» вышел документальный фильм «Экономическое чудо».

Картина произведена кинокомпанией «Родина», автор сценария – Андрей Егоров, режиссер – Александр Ладнов, при участии Александра Хинштейна, журналиста, государственного и политического деятеля, а также ведущих учёных-экономистов нашей страны.

Из фильма мы узнаём, что «в июне 1913 года два французских министра поручили известному экономисту, политическому обозревателю, редактору журнала «Экономист Европы» Эдмону Тери исследовать русское хозяйство. Отмечая поразительные успехи России во всех областях, Тери в своей книге «Экономическое преобразование России» заключил: “Если дела европейских наций с 1912 по 1950 год будут идти так же, как они шли с 1900 по 1912 год, Россия к середине текущего века будет господствовать над Европой, как в политическом, экономическом, так и в финансовом отношении…” Головокружительный экономический взлет России в 1913 году современники называли не иначе, как «экономическое чудо»…

Для советских экономистов 1913 год был неким эталоном сравнения состояния экономики на разных этапах развития СССР. Многих удивляло то, что на двадцатом году царствования императора Николая II Российская империя стала развиваться крайне высокими темпами. Одни объясняли экономический прорыв успешностью проведения «Великих реформ» середины XIX века, другие – грамотной политикой ключевых министров, стоявших у руля финансового ведомства. Смена власти в октябре 1917 года ознаменовала вступление страны не только в политический, но и в экономический эксперимент. Сохранял ли он преемственность с экономической политикой царской России? Этим вопросом задаются авторы фильма.

На рубеже XVIII–XIX веков Россия вступила в процесс модернизации, который продолжался до начала XX века. В этот период осуществлялся плавный переход от традиционного общества к современному, который сопровождался появлением передовых индустриальных технологий, политических, культурных и социальных новаций. Наиболее активная фаза модернизации страны пришлась на вторую половину XIX века – 1917 год. Именно на этом этапе развития произошёл настоящий социально-экономический прорыв, именуемый «экономическое чудо». Темпы экономического роста в России стали сопоставимы с европейскими. С 1881-го по 1913 год её доля в мировом промышленном производстве возросла с 3 до 5 с лишним процентов, валовой национальный доход увеличивался на 3,3 процента ежегодно. Наблюдался огромный естественный прирост населения – ежегодно почти на 2 миллиона человек, отмечалась устойчивая динамика повышения уровня жизни. С момента старта «Великих реформ» до апогея экономического взлета 1913-го благосостояние жителей империи выросло не только в узком, материальном, но и в широком, социально-политическом смысле. Даже ранее незащищённые слои населения получили гражданские, политические, социальные права, включая доступ к образованию и другим ранее недосягаемым для них благам цивилизации. Учитывая сложившуюся ситуацию, можно сказать, что в начале XX века Россия обладала достаточными ресурсами, чтобы пережить вызванные внутренними и внешними обстоятельствами трудности и периодические кризисы. На этом основании можно утверждать, что падение монархии нельзя рассматривать как показатель краха имперской модернизации.

Модернизационные процессы в имперской России ориентировались на индустриализацию, развитие инфраструктуры, повышение культуры населения. Большевистская модернизация по сути взяла за основу те же целевые показатели. На пути их достижения советская модель экономики пережила долгий и нелегкий путь развития. Её формирование началось при В.И. Ленине в годы «военного коммунизма» и продолжилось после небольшого отступления от заданного курса, связанного с нэпом, в годы индустриализации и коллективизации под эгидой сталинского коммунизма.

Руководящей теорией экономического строительства, которую претворяли в жизнь большевики, было учение К. Маркса и Ф. Энгельса о социализме как о плановой нетоварной системе, исключающей деньги и рыночные механизмы управления. Апробация этой теоретической модели осуществлялась в ходе политики «военного коммунизма» (1918–1920 годы) в условиях Гражданской войны. В проведении такой политики Россия не была первопроходцем. Так, например, Германия в период Первой мировой войны вводила хлебную монополию, фиксированные цены, нормированное распределение промышленных товаров и продовольствия, трудовую повинность и ряд других крайних мер. «Военный коммунизм» по сути стал советским вариантом практиковавшегося в 1914–1917 годах жесткого государственного экономического регулирования. Важной причиной существенной радикализации советской экономической политики 1918–1920 годов являлось то, что большевики использовали «военный коммунизм» не только как вынужденную антикризисную меру, но и как инструмент перехода к социалистическому строю. Ленин говорил:

«Мы решили, что крестьяне по разверстке дадут нам нужное количество хлеба, а мы разверстаем его по фабрикам и заводам и выйдет у нас коммунистическое производство и распределение…»

Дезорганизовав экономическую систему, доставшуюся в наследство от имперской России, «военный коммунизм», однако, к ожидаемому результату не привёл. К 1920 году промышленное производство в стране сократилось в семь раз по сравнению с уровнем 1913 года, производство хлеба и других сельскохозяйственных продуктов снизилось вдвое. Государство присвоило себе монополию на распределение, но что оно могло предложить крестьянам из промышленных товаров в обмен на зерно?

Глубокий экономический и прежде всего продовольственный кризис побудил советское руководство пойти на решительное идеологическое отступление от пути социализма в сторону рыночной экономики. Сущность новой экономической политики заключалась в восстановлении в ограниченных рамках рыночных механизмов управления при сохранении командных высот в руках партийно-государственного аппарата. Официально нэп позиционировался как очередной этап строительства социализма, аргументировано сформулированный в ленинском докладе на Х съезде РКП(б) в марте 1921 года. Заявления вождя прозвучали крайне радикально для «строителей коммунизма». Речь шла о ликвидации ключевых элементов политики «военного коммунизм» – государственной монополии, прямого государственного регулирования аграрного производства, нормативного распределения продуктов, то есть продразвёрстки. Предложение о переходе к новой системе налогообложения крестьянских хозяйств ставило вопрос о неизбежном восстановлении свободного товарообмена. Это вызвало негативную реакцию у значительной части партийных деятелей, которые видели в свободной торговле явную угрозу возрождения капиталистических отношений.

В апреле 1921 года в своей статье «О продовольственном налоге» В.И. Ленин прямо говорил о нэпе как о возврате к элементам государственно-капиталистической системы, посредством которых возможно совершить плавный и безболезненный переход к социализму. Таким образом, он смог отстоять свой вывод о необходимости широкого использования рыночных отношений в условиях крестьянской России (на переходный период). Успехи нэпа доказали состоятельность этой политики не только как антикризисной меры, но и как перспективной модели экономического развития. Однако её противоречия с классическими положениями марксизма побудили большевиков в конце 1920-х годов отказаться от рыночной перспективы и вернуться к старой модели централизованного госрегулирования. Эта модель стала классической и сохранилась вплоть до распада СССР в 1991 году. Правда, для повторного уничтожения рынка понадобилось не только провести индустриализацию и коллективизацию, но и кардинально «обновить» социально-политическую структуру.

В конце 1970-х годов советская экономика стала давать сбой, а к середине 1980-х вступила в период затяжного экономического кризиса, который в итоге привёл к гибели советской системы. На руинах старой экономики рынок возродился в считанные месяцы, как феникс из пепла. И это было реальное чудо…

Текст: Наталья Антоненко,
доктор исторических наук

• Книги
• Монографии
• 100-летие перехода к Новой экономической политике