Как вспоминал граф С.Д. Шереметев, Императорское Русское историческое общество с момента своего возникновения особое внимание уделяло изучению XVIII века.

В частности, обнародованию документов эпохи Екатерины II:

«Всё, что касалось века Екатерины, конечно, было выдвинуто на первый план и казаться могло, что Великая Государыня невидимо присутствовала и вдохновляла начинающуюся деятельность Общества»¹Заметки С.Д. Шереметева о Русском Историческом Обществе. 1866–1916 гг. // РГАДА. Ф. 1287 (Шереметевы). Оп.1. Ед. хр. 4167. Л. 5..

Первый председатель ИРИО князь Пётр Андреевич Вяземский пронёс пиетет к памяти императрицы через всю свою творческую жизнь. Ещё на заре своей литературной деятельности в статье «О письме Екатерины II к Сумарокову» он определил её царствование как время расцвета отечественного Просвещения: «Лучшими успехами своими на поприще ума обязаны мы движению, данному ею; оглянемся без предубеждения: где и что были бы мы, если вычесть из гражданственного и политического бытия России тридцать четыре года её деятельного царствования?»²Вяземский П.А. О письме Екатерины II к Сумарокову // Вяземский П.А. Полное собрание сочинений в 12 томах. Т. 1: Литературные, критические и биографические очерки. СПб.: Типография М.М. Стасюлевича, 1878. С. 62.

В своих размышлениях Вяземский не касался законотворческих проектов Екатерины, внешнеполитических планов или административных и финансовых реформ: его в первую очередь интересовало отношение императрицы к развитию русской литературы, которую князь считал показателем культуры общества в целом.

«Нет сомнения, что царствование Екатерины облагородило в России звание писателя. Иные государи покровительствовали дарованиям, но дарований не любили: Екатерина умела их отличать, потому что любить их умела»³Вяземский П.А. Известие о жизни и стихотворениях И.И. Дмитриева // Вяземский П.А. Полное собрание сочинений в 12 томах. Т. 1: Литературные, критические и биографические очерки. СПб.: Типография М.М. Стасюлевича, 1878. С. 113.,

— писал он.

Эпоху Екатерины он считал благоприятной для развития гражданских добродетелей. 3 ноября 1830 года он отметил в записной книжке:

«Какаято жизнь мужественная дышит в этих людях царствования Екатерины, как благородны сношения их с императрицею; видно точно, что она почитала их членами государственного тела. И самоё царедворство, ласкательство их имело что-то рыцарское: много этому способствовало и то, что царь была женщина. После всё приняло какое-то холопское уничижение. Вся разность в том, что вышние холопы барствуют пред дворнею и давят её, но пред господином они те же безгласные холопы»⁴Вяземский П.А. Записные книжки (1813–1848). Изд. В.С. Нечаева. М.: Академия наук СССР, 1963. С. 202..

Осенью 1830 года Пётр Андреевич на холерном карантине увлечённо работал над своей книгой «Фонвизин», в первой главе которой создал настоящий панегирик Екатерине II:

«Сие царствование — громкое, великолепное, восторженное — имело в себе много лирического. Его можно назвать высоким, торжественным гимном в истории отечественной. Всё в нём способствовало к возвышению и славолюбию духа народного»⁵Вяземский П.А. Фонвизин // Вяземский П.А. Полное собрание сочинений в 12 томах. Т. 5: Фонвизин. СПб.: Типография М.М. Стасюлевича, 1880. С. 6..

Помимо «исполинских», по словам князя, фигур А.В. Суворова, Г.А. Потёмкина, П.А. Румянцева, прославивших Россию на поприще военных побед, екатерининское правление способствовало успехам образования и просвещения:

«Она не только уважала ум, но любила, не только не чуждалась его, но снисходила к нему, но, так сказать, баловала и щадила неизбежные его уклонения»⁶Вяземский П.А. Фонвизин // Вяземский П.А. Полное собрание сочинений в 12 томах. Т. 5: Фонвизин. СПб.: Типография М.М. Стасюлевича, 1880. С. 7-8..

На полях рукописи «Фонвизина» напротив этого предложения сохранилась пушкинская пометка:

«Прекрасно»…

Пётр Вяземский. Рисунок А.С. Пушкина. 1826 год

Конечно, и А.С. Пушкин, и П.А. Вяземский прекрасно знали об участи Н.И. Новикова и А.Н. Радищева, которых Екатерина II отнюдь не «баловала» за «неизбежные уклонения» ума. Известно им было и о сложных отношениях с императрицей самого Д.И. Фонвизина. По мнению исследователей, идеализируя Екатерину, Вяземский воспользовался старинным приёмом «урока царям»: назидание современному правителю под видом рассказа о его великом предке⁷Гиллельсон М.И. П.А. Вяземский. Жизнь и творчество. Л.: Наука, 1969. С. 209; Перельмутер В. «Звезда разрозненной плеяды!..»: Жизнь поэта Вяземского, прочитанная в его стихах и прозе, а также в записках и письмах его современников и друзей. М.: Книжный сад, 1993. С. 176. . Этот приём был хорошо известен в просветительской литературе и использовался, к примеру, Н.М. Карамзиным в его «Историческом похвальном слове Екатерине II», в котором в форме восхваления императрицы предложил программу царствования для императора Александра I. Вслед за Карамзиным Вяземский полагал, что царствование Екатерины II было логическим продолжением деятельности Петра I, однако, сходное по целям, отличалось более гуманными методами: императрица «не только продолжила дело, начатое Петром, но облекла его большею законностью, округлила, смягчила пружины, которые приводили его в действие»⁸Вяземский П.А. Отметки при чтении исторического похвального слова Екатерине II, написанного Карамзиным // Вяземский П.А. Полное собрание сочинений в 12 томах. Т. 7: Литературные, критические и биографические очерки. СПб.: Типография М.М. Стасюлевича, 1882. С. 347..

Монограмма — личный знак Екатерины Великой

Ещё в молодости князь Вяземский писал в одной из своих статей:

«Как желательно, чтобы у нас собрали, так сказать, частные памятники ума и великодушия Екатерины!»⁹Вяземский П.А. О письме Екатерины II к Сумарокову. С. 62.

ИРИО осуществило давнюю мечту князя: в сборниках Общества было опубликовано и впервые введено в научный оборот большое количество документов, связанных с екатерининской эпохой. П.А. Вяземский также подготовил к печати ряд материалов, сопроводив их своим предисловием.

Для первого тома Сборника ИРИО, изданного в 1867 году, он предоставил письма Екатерины II к принцу Нассау-Зиген, отметив, что «сии, в высшей степени, любопытные документы, были списаны князем П.А. Вяземским, во время пребывания его в Варшаве, с собственноручных подлинников, хранившихся у графини Потоцкой». Во время службы в Варшаве в 1818 –1821 годах князь не только близко познакомился с польской аристократией, но и искренне полюбил польский язык и культуру, пронеся эти чувства через всю свою жизнь. В предисловии к публикации князь сообщил обладавшие самостоятельной мемуарной ценностью сведения о Яне Потоцком, почерпнутые из личных разговоров с супругой писателя¹⁰Сборник РИО. Т. 1. СПб., 1867. С. 205..

Во втором томе Сборника ИРИО, изданном в 1868 году, Вяземский поместил «Записку императрицы Екатерины II графу Ивану Чернышёву» от 17 июня 1780 года с предсказаниями царицы относительно будущего европейских стран, написанную с присущей государыне тонкой самоиронией:

«Если бы я вздумала говорить о будущем, то, пожалуй, удивила бы всю Европу! Но я считаю её уже достаточно озадаченною видеть меня на том месте, которое занимаю, и я молчу!»¹¹Сборник РИО. Т. 2. СПб., 1868. С. 409..

Список этого документа Пётр Андреевич получил «лет 30 и более тому» от Г.И. Чернышёва, сына адресата послания. Предисловие к записке отражает как взгляды позднего Вяземского, не перестававшего восхищаться свежим взглядом императрицы на вещи, так и размышления князя о Великой французской революции, главном европейском событии конца XVIII века, не попавшем в екатерининский прогноз, несмотря на свойственное императрице «ясновидение внутреннего зрения». Чтобы реабилитировать Екатерину за то, что «она именно слона, т.е. революции, и не заметила», Вяземский сослался на другие письма И.Г. Чернышёва к императрице, где обсуждалось брожение умов во Франции.

В работе над вторым томом Сборника принял участие и сын П.А. Вяземского, князь Павел Петрович Вяземский, хотя в то время он ещё не состоял членом ИРИО (вступит в Общество в 1876 году). С примечаниями, переводом и вступительной статьёй П.П. Вяземского были опубликованы депеши графа Литты, посланника Мальтийского ордена в Петербурге. Предваряющая публикацию статья П.П. Вяземского представляла собой исследование истории взаимоотношений ордена с Польшей и Россией во времена правления Екатерины II и Павла.

Один из документов Екатерины Великой в Сборниках Императорского Русского исторического общества. 1867–1868 годы

Следующий, девятый, том Сборника ИРИО с участием П.А. Вяземского вышел только в 1872 году. В этом томе были опубликованы бумаги из архива Павловского дворца, напечатанные с разрешения великого князя Константина Николаевича: переписка по поводу бракосочетания Павла Петровича с принцессой Вюртембергской и письма к ним Екатерины II периода их заграничного путешествия, совершённого под именами графа и графини Северных. Публикация переписки императрицы с сыном и невесткой была продолжена в пятнадцатом Сборнике ИРИО, вышедшем из печати в 1875 году.

В семнадцатом томе Сборника была опубликована переписка Э.М. Фальконе с Екатериной II, в обнародовании которой также принял участие князь П.А. Вяземский. В предуведомлении к тому секретарь Общества А.А. Половцов указывал, что письма императрицы к скульптору после смерти его сына перешли к дочери последнего, баронессе Янкович, которая в 1865 году отдала их русскому послу в Париже. По ходатайству П.А. Вяземского они были переданы в редакцию Сборника¹²Сборник РИО. Т. 17. СПб., 1876. С. XLV. В отчёте о годичном собрании ИРИО, состоявшемся 5 марта 1876 года в Аничковом дворце, Половцов ещё раз отметил роль князя Вяземского в публикации материалов, связанных с Э.М. Фальконе:

«Сообщением этой крайне замечательной переписки общество наше обязано своему маститому председателю, князю П.А. Вяземскому, который, хотя и на чужбине, не перестаёт трудами своими споспешествовать успехам литературы и науки в России»¹³Сборник РИО. Т. 17. СПб., 1876. С. 412. .

В заключение стоит привести размышления князя П.А. Вяземского о значении публикации новых материалов, посвящённых царствованию Екатерины II. Как писал князь, очень часто «посмертные исследования, загробные нескромности нарушают добрую память сошедшего с лица земли в полном блеске величия и безукоризненной славы; с Екатериной сбывается совершенно иное Государыня нисколько не умаляется: напротив; но частная личность, но человек, но женщина возвышается и обрисовывается в самом пленительном образе»¹⁴Вяземский П.А. Отметки при чтении исторического похвального слова Екатерине II, написанного Карамзиным. С. 367..

Текст: Татьяна Егерева, кандидат исторических наук,
старший научный сотрудник Государственного
музея-усадьбы «Остафьево» — «Русский Парнас»

• Пётр Андреевич Вяземский