Начало ХХ века не только добавило разнообразия восприятию Востока в русском обществе, но и повысило медийный «спрос» на восточные образы – как символы «чужого», «иного», «враждебного» – в отечественной печати, в том числе и в сатирической.

Главным катализатором производства образов «врага с Востока», вслед за философскими течениями эпохи, стала безусловно Русско-японская война, так болезненно травмировавшая самосознание российского общества.

И если образ японца и Японии как врага явного, бесспорного, агрессивного сравнительно быстро сформировался в работах русских сатириков, то образ китайца и Китая оказался не столь однозначным в сатирических риториках и трактовках отечественной журналистики. В глубоких пластах исторической памяти веками откладывались черты образа восточного соседа – загадочной и экзотической Поднебесной, становящейся всё ближе к Российской империи, но остающейся во многом непонятной и непознанной. Они завораживали воображение, пугали и манили одновременно, восхищая высокой эстетикой китайского искусства…

Неоднозначность положения и сомнительность поведения Китая в дальневосточном конфликте, втягивавшем в себя на протяжении 1904–1905 годов всё больше участников, как никогда, актуализировали трактовки образа китайца в системе других восточных образов эпохи. Сразу обращает на себя внимание по вторяющийся из рисунка в рисунок, из фельетона в фельетон образ, отсылающий нас к историческому возрасту, географическому размеру и геополитическому весу Китая: сатирики неизменно изображают китайца «заспанным великаном, грозным и неповоротливым, себе на уме, с неизменной косой»¹«Стрекоза». 1904. № 28. С. 9..

Диалог «союзников». «Стрекоза». 1904. № 28. С. 9.

Агрессивное поведение Японии в регионе, её стремление использовать Китай как плацдарм давления на Россию заставляют сатириков усомниться в «нейтралитете» Поднебесной в разразившейся войне. Впрочем, подчёркивают журналисты, неоднозначность поведения «нейтрального» Китая проявлялась в отношении всех действующих лиц конфликта, позволяя увидеть его собственную линию поведения, не только как объекта, но и как субъекта военно-политических коллизий на Дальнем Востоке.

Карикатуристы из номера в номер транслируют образ обманчиво спокойного, полусонного старца-китайца, за спиной которого притаился японский артиллерийский расчёт²«Стрекоза». 1904. № 8. С. 8.. Журналы публикуют сатирические диалоги с продолжением, в которых зрелый, умный собеседник-китаец откровенно потешается над агрессивным, плохо воспитанным подростком-японцем, хвастающимся своими сомнительными победами³«Осколки». 1904. № 17. С. 5. . Примечателен фельетон, в котором «хитрый» японец пытается перетянуть на свою сторону «наивного» китайца, обещая ему: «Я займу твои порты, завладею железной дорогой и частью территории, потребую дать твоих солдат, а расплачусь за всё это русскими гривенниками. Фальшивыми, разумеется…»⁴«Осколки». 1905. № 29. С. 4..

Китайский нейтралитет. Стрекоза. 1904. № 8. С. 8

Со временем наивность попыток Японии манипулировать Китаем на мировой арене начинает подчёркиваться сатириками как ресурс для возможного сближения с Поднебесной. На эту же стратегию работает и крепнущая линия критики западных держав, не менее наивно, вернее, непродуманно вовлекающих Китай в процессы вестернизации, сводящиеся к милитаризации региона в целом. Приход западной «цивилизованности» на Дальний Восток в целом и в Китай, в частности, сводится к поставкам оружия и приводит к внутренней смуте и ослаблению азиатских стран, – подчёркивают отечественные сатирики. «Плоды» с «древа» подобной «пересаженной» цивилизации равно опасны для всех народов Дальнего Востока⁵«Будильник». 1905. № 3. С. 6..

В такой сатирической «оптике» «западные доброжелатели» Китая выглядят подлинными разжигателями войны в регионе. Тогда как сам исторический опыт китайской цивилизации, инерция политического поведения Китая, его «неподвижность» в веках могут оказаться, по мнению сатириков, своего рода «противоядием» от западной «интоксикации». Об этом – сатирическая миниатюра «Будильника». Иронически взирая на растрёпанное огородное пугало с надписью «Международное право» (дар западной цивилизации), китаец недоумённо размышляет вслух: «А ведь мой бумажный дракон выглядит как будто пострашнее…»⁶«Будильник». 1905. № 13. С. 4..

«Плоды» с «древа» европейской цивилизации.

Быть может, в начале ХХ века русские сатирики во многом недооценивали возможность скорых перемен в Китае и его способность к обновлению: ведь не пройдёт и десяти лет, как здесь произойдут революционные перемены, затронувшие весь внутренний уклад жизни… Но всё же отечественные журналисты, без сомнения, уловили главное:

позитивные черты цивилизационного кода, воспроизводящего черты устойчивости Китая как государственного образования;

наивность попыток манипулировать Поднебесной и её интересами как с Запада, так и с Востока;

опасность развязывания в отношении Китая любой агрессии, всегда чреватой непрогнозируемыми последствиями.

Текст: Татьяна Филиппова

ВОЗМОЖНО, ВАМ БУДЕТ ИНТЕРЕСНО:

«Пекинская формула» и «инструмент для торга». Россия – Китай: 70 лет и четыре века

«Без всякой насильственной оккупации». Китайский Квантун под российской арендой

Путь длиною в 400 лет. История российско-китайских отношений

• Россия - Китай
• КарикаТур в историю
• Монографии