17 августа 1944 года, 23:35. «Последние известия» Московского радио, вечерняя сводка от Советского информбюро: «…Северо-западнее Мариамполя наши войска с боями вышли к границе Восточной Пруссии на реке Шешупа, заняв при этом более 30 населённых пунктов»…

Сводки Совинформбюро в записях в то время не велись – лишь прямые эфиры. Оригиналы документов, передаваемых по радио, сохранились в фондах Госкомитета Совета министров СССР по телевидению и радиовещанию (ГА РФ. Ф. Р-6903. Оп. 11. Д. 479). Позднее, уже в 1950-х годах, диктора Юрия Левитана попросили заново прочитать часть из них на магнитофонную ленту.

Войсками, вышедшими к границе, была 5-я армия 3-го Белорусского фронта под командованием генерала армии Ивана Даниловича Черняховского. Операция «Багратион» продолжалась с 23 июня по 29 августа 1944-го и стала крупнейшим поражением гитлеровцев, итогом которого стало освобождение Белоруссии, части Прибалтики и Восточной Польши. Потери немцев, по разным оценкам, составили от 400 до 500 тысяч человек, причём большая их часть погибла или попала в плен. Остаткам разбитых корпусов и дивизий дали возможность посетить желанную им Москву, когда по улицам русской столицы провели 57 600 пленных генералов, офицеров и солдат.

16 августа 1944 года при прорыве рубежа немецкой обороны в районе литовского города Кудиркос-Науместис на Каунасском направлении командир взвода 491-го стрелкового полка младший лейтенант Николай Серов заменил тяжелораненого командира роты и вместе с бойцами отразил две контратаки врага с участием 13 танков.

Прусская граница оказалась хорошо подготовленной к обороне: высоты образовывали опорные пункты с возможностью кругового обстрела, подступы к ним и поля были заминированы.

Бой не прерывался ни на час. В ночь на 17 августа Серов с пятью бойцами, дойдя до пограничной реки, под шквальным огнём противника связали из брёвен плот и с ходу переправились на противоположный берег.

Сколько ни пытались потом гитлеровцы отбросить красноармейцев назад, все контратаки оканчивались ничем: выбить советских бойцов уже не удалось. Так был создан один из первых плацдармов на вражеской земле.

Война возвратилась туда, откуда она пришла 22 июня 1941-го. Пруссия, колыбель германского милитаризма, откуда не раз на Россию уходили орды захватчиков, настоящее логово фашистского зверя, оказалась первой из провинций «тысячелетнего» рейха на пути Красной армии к окончательной победе.

За этот подвиг 22 августа 1944 года командир полка представил Серова к званию Героя Советского Союза.

Когда реляция ушла в соответствующие штабы, Серов с товарищами всё ещё удерживал высоту. Потом прибыла подмога, и наш плацдарм на вражеской территории стал расширяться. Тем временем ожесточённые бои продолжались. 5 сентября 1944 года при отражении очередной немецкой танковой атаки на плацдарм отважный офицер получил смертельное ранение и в тот же день скончался. Указ Президиума Верховного Совета СССР о присвоении звания Героя Советского Союза младшему лейтенанту Николаю Васильевичу Серову был издан 24 марта 1945 года.

Первоначально офицер был похоронен близ литовского местечка Лобержупе, но позднее героя перезахоронили на воинском кладбище в литовском городе Кудиркос-Науместис. На памятном камне неверно указан год рождения Серова – 1920-й; на самом деле – 1924-й, было ему двадцать лет.

Вперёд, на Запад

Пожелтевшие, хрупкие от времени листы эфирной папки «Последних известий» Радиокомитета за август 1944-го наряду со сводками Совинформбюро содержат и традиционный ежедневный обзор центральных газет. В «Правде», Известиях», «Красной звезде», «Труде» и других газетах наряду с сообщениями о ратной и трудовой вахте страны ключевой акцент — на выходе Красной армии на границу СССР с Германией.

Ранее, в марте, освобождая родную землю, советские войска отбросили противника на 250–450 километров и перешли государственную границу с Румынией и Чехословакией. Советская Украина с населением в десятки миллионов человек была освобождена. Армии Румынии и Германии откатывались на те рубежи, с которых была начата агрессия против СССР. Долгожданное событие — вступление Красной армии на территорию германского сателлита и союзника — стало своеобразным символом и важным историческим событием, вызвав всеобщее ликование.

В связи с переносом военных действий на территорию зарубежных стран советское правительство 2 апреля 1944 года сделало заявление, в котором изложило освободительные цели советских Вооружённых Сил. В нём подчёркивалось, что СССР не преследует цели приобретения каких-либо территорий, а продвижение советских войск диктуется исключительно военной необходимостью. Советское правительство доводило до сведения, что Верховным главнокомандованием Красной армии дан приказ наступающим частям преследовать врага вплоть до его разгрома и капитуляции. Начиналось освобождение стран Восточной Европы от гитлеровской оккупации. Об этом прямо заявлялось со страниц советской печати.

Тогда, весной 1944 года, была восстановлена лишь небольшая часть границы, и потому выход к советско-германской границе имел ещё и политическое значение.

«Мы вышли на границу Германии, — зачитывал диктор Всесоюзного радио Юрий Борисович Левитан статью писателя Ильи Эренбурга в «Красной звезде» 19 августа 1944 года.

— Разумеется, мы не собираемся любоваться пограничными столбами. Мы вышли на границу для того, чтобы её перейти. После июня 1941 года должен был наступить август 1944-го…

Перед тем, как придти к ним, вспомним, что они сделали у нас. Мы идём к ним не как путешественники, мы идём к ним, как судьи. Мы идём к ним, чтобы покарать разбойников и убийц…

В голосе Юрия Левитана были сотни оттенков, как никакой другой диктор, он умел выразить и общую горечь народа, и его гнев, и его твёрдую уверенность в неотвратимости возмездия захватчикам, и радость очередных побед. Те, кто знал диктора, рассказывали, что слова проходили через его сердце.

«К границам Германии подошли не только наши части. К границам Германии подошли тени погибших. Кто стучится в ворота Пруссии? Мертвецы, убитые, задушенные газами, сожжённые, старики из Тростянца, дети из Бабьего Яра, мученики Славуты, прах и пепел из тех печей, в которых немцы сожгли миллионы беззащитных. Дети, утоплённые в колодцах, как ангелы мщения, уже реют над Инстербургом. Старухи, которых немцы привязывали к хвостам лошадей, уже протягивают свои руки к Тильзиту. Вот они, легионы призраков — удушенные в душегубках, зарытые в землю живьём, сожжённые, повешенные, растерзанные! Куда идут эти тени? В Кёнигсберг. В Берлин. И за мёртвыми идут живые. Ничто теперь не остановит нас… — звучало из репродукторов и радиоприёмников по всей стране.

О том же, с разной степенью публицистической страстности и таланта, писали Мартын Мержанов в «Правде», Леонид Кудреватых в «Известиях», десятки и сотни других фронтовых корреспондентов.

Однако, дойдя до прусских рубежей, Красная армия была вынуждена на какое-то время остановиться; войска в ходе кровопролитных сражений были сильно измотаны, требовалось подтянуть резервы, выявить слабые места в обороне самой укреплённой провинции рейха.

Впрочем, уже в октябре 1944-го 3-й Белорусский фронт вновь перешёл в наступление.

Архивы сохранили документальные свидетельства тех дней, когда спустя полтора месяца наши бойцы, восстановив силы, начали новый этап наступления на «логово фашистского зверя», как они сами отмечали перейдённую границу Германии.

Фотокорреспондент ТАСС Марк Степанович Редькин, оставивший прекрасную фотолетопись Отечественной войны, включая победные дни в Берлине, сделал несколько очень символических кадров: бойцы 24-го ОМСБ — отдельного мостостроительного батальона — поздравляют друг друга с взятием самого первого населённого пункта Восточной Пруссии — городка Ширвиндт.

На снимке, обошедшем многие газеты и выставки России и мира, слева —старшина Ноэль Иванович Тамберидзе, уроженец Зестафонского района Грузинской ССР, награждённый орденом Отечественной войны. Справа – ефрейтор Харитон Степанович Филатов с орденом Красной звезды и медалью. По ошибке в архивном формуляре он обозначен как Авдей Фёдорович Батраков, тоже реальный герой и солдат того же батальона, отличившийся в боях и награждённый орденом Красной звезды.

По-видимому, фоторепортёр, снимая в тот день многих воинов, в своём блокноте попросту перепутал фамилии. Там, во фронтовой обстановке, распечатанные снимки Марк Редькин раздал запечатлённым на них солдатам. Харитон Филатов свой экземпляр, очевидно, немало поносив в кармане, отправил домой. Изрядно потрёпанная, с оторванными уголками, карточка пролежала среди семейных снимков, пока внук не выложил её в Интернете, и спустя десятилетия удалось восстановить подлинных героев фотографии. К сожалению, вскоре после взятия Ширвиндта ефрейтор Филатов погиб в боях за Восточную Пруссию. А воинская специальность у него была хоть совсем не громкая, но очень важная — повар батальона.

Забыть невозможно

До Берлина, до обретения долгожданного мира, предстояло пройти ещё не меньше полугода – с жесточайшими боями, с горечью потерь и радостью больших и малых побед. Но этот первый день, 17 августа 1944 года, начала окончательного возмездия гитлеровскому фашизму, освобождения Европы, стал символичным, забыть его невозможно.

Невозможно, потому что в годы Второй мировой войны под фашистской пятой находилась вся Европа: были оккупированы и порабощены — Албания, Бельгия, Греция, Дания, Люксембург, Нидерланды, Норвегия, Польша, Франция, Чехословакия, Югославия. Венгрия и Румыния числились союзниками Гитлера, но фактически утратили независимость, Болгария и Финляндия также находились в полной зависимости от нацистской Германии, а финны вообще преуспели в блокаде Ленинграда и зверствах в Карело-Финской ССР.

В освобождении от нацистского гнёта государств с населением 113 миллионов человек участвовали около 7 миллионов воинов Красной армии. Бои с врагом велись на территориях Румынии, Чехословакии, Польши, Венгрии, Германии, Югославии, Австрии, Норвегии, Дании. Населению стран, освобождённых от жестокого оккупационного режима, оказывалась не только моральная, но и материальная помощь.

Известно, насколько трудным и кровопролитным была дорога к освобождению европейских народов. Более миллиона советских воинов отдали свою жизнь в борьбе за освобождение порабощённых европейских народов, возвращение им национального и государственного суверенитета. В Польше погибло свыше 600 тысяч наших воинов, в Чехословакии – около 140 тысяч, в Венгрии – 140 тысяч, в Германии — более 102 тысяч, в Румынии – 69 тысяч, в Австрии – 26 тысяч.

Невозможно забыть, что при освобождении территорий бывших республик СССР – ныне именующих себя суверенными европейскими государствами – безвозвратные потери советских вооружённых сил составили: в Латвии 130 тысяч, в Литве 137 тысяч, в Эстонии более 67 тысяч, в Молдавии около 19 тысяч. За освобождение Украины Союз заплатил жизнями почти миллиона русских воинов и иных национальностей страны – 994,4 тысячи.

Более того, многие народы Европы были обречены идеологами нацизма на геноцид. Причём не только русские, евреи, цыгане, сербы и ряд других славянских народов, которых нацисты рассматривали как «недочеловеков». Геноцид их был не только в отдалённых планах, но и последовательно осуществлялся в широчайших масштабах. Даже сам немецкий народ не вполне устраивал Гитлера: он сомневался в «чистоте» немалой части немецкой расы, и после ожидаемой победы в войне предполагалось дифференцировать немцев по признакам «арийства».

Да, в учебниках истории рассказывается о нападении фашистской Германии на Советский Союз. Не все знают, а на Западе старательно обходят факт, что в походе на Советский Союз нацисты собрали фактически военную и экономическую мощь всей Европы. 350 миллионов человек, вне зависимости от того, воевали они против СССР с оружием в руках или работали на заводах, производя это оружие, делали одно дело.

Уже на начальном этапе Великой Отечественной войны на стороне Германии сражались 42 дивизии, сформированные из граждан европейских государств. По самым скромным подсчётам, за все годы войны вермахт и войска СС пополнили более 1,8 миллиона человек из числа европейцев-иностранцев. И больше всего на стороне третьего рейха, как считают историки, воевало поляков — около полумиллиона. В советском плену, по неполным данным, оказалось свыше 60 тысяч военнослужащих вермахта польской национальности; западные союзники взяли в плен более 68 тысяч. Служившие в подразделениях рейха поляки после войны старались не вспоминать об этом. Участники войны в бывшей Польской Народной Республике писали мемуары о службе в армии Андерса, в Войске Польском в составе Красной армии, в партизанских отрядах. Про службу в вермахте и СС практически не говорилось.

Десятки тысяч французов (точные цифры умалчиваются) добровольно вступали в армию рейха. Красная армия пленила их более 23 тысяч. Неплохо знать: примерно столько же было партизан во Франции к открытию Второго фронта – и всё это на 41 миллион населения тогдашней Франции. Как следует иметь в виду и то, что первая антигитлеровская подпольная группа, «Резистанс», давшая имя всему движению и подхваченному генералом де Голлем, была организована в августе 1940 года нашими соотечественниками – молодыми эмигрантами, учёными-этнологами Борисом Владимировичем Вильде и Анатолием Сергеевичем Левицким, которые были расстреляны гитлеровцами в 1942 году. И ещё следует помнить, что в числе участников французского Сопротивления в основном находились представители первой русской эмиграции, бывшие советские военнопленные, армяне, бежавшие из Турции, интернационалисты, покинувшие Испанию, евреи, скрывавшиеся от французской полиции. Датчан и норвежцев в плену на Восточном фронте оказалось больше, чем участвовало в сопротивлении нацистам на своей родине.

Но Европа не только воевала против СССР. Ломая памятник маршалу Ивану Степановичу Коневу, в избирательной памяти современных чехов, к примеру, не отложилось, что каждый третий немецкий танк на Восточном фронте был произведён на заводах чешской компании «Шкода», а основные цехи военных заводов Праги остановили производство лишь 5 мая 1945 года. Забыт и полукилометровый санитарный поезд – «дар чешского народа воюющему рейху», и посылки с тёплыми вязаными рукавицами в сталинградский «котёл». Что касается чехословацких войск, сражавшихся на стороне союзников, то подполковник Людвиг Свобода увёл в Советский Союз свой батальон, сформированный из тех солдат и офицеров, которые решили сражаться с немцами. Было их 300 человек.

Во Франции на германскую военную машину трудились до 80% предприятий самолётостроения, 40% предприятий чёрной металлургии, 70% в металлообрабатывающей промышленности. Франция стала судоремонтным доком Германии и поставщиком автомобилей. Из одной Бельгии немцы вывезли 350 тысяч автомобилей — почти столько же, сколько Советский Союз получил за четыре года по ленд-лизу. Крошечный Люксембург давал германским вооружённым силам не только стальной прокат, но отправил на восток 12 000 человек – почти дивизию. Даже, казалось бы, нейтральные Швеция и Швейцария, но и они поставляли в Германию железную руду и редкоземельные металлы, сталь, точные приборы, подшипники, военно-технические разработки, предоставляли огромные банковские кредиты.

На Западе и особенно в постсоциалистических и постсоветских странах освободительный поход Красной армии в 1944–1945 годах в последние десятилетия всё чаще кощунственно трактуется как «советская оккупация». Понятно, что главной целью здесь, безусловно, является дискредитация освободительной роли СССР, а использование термина «оккупация» имеет, главным образом, пропагандистский характер. Особенно абсурдно это слово применимо к Латвии, Литве, Эстонии, Молдавии и Украине, поскольку они являлись составной частью Советского Союза, его советскими социалистическими республиками. Их местечковый патриотизм густо замешан не только на русофобии, но и на героизации тех, кто воевал «за свободу» — главным образом в эсэсовских и полицейских батальонах, которые использовались в первую очередь для карательных акций против гражданского населения, для истребления евреев и коммунистов, борьбы с партизанским движением, охраны концлагерей. Нет нужды говорить о бандеровских бандах, что бесчинствовали на завершающем этапе войны и в послевоенные годы на Западной Украине. Об этом сегодня в ходе специальной военной операции стало известно достаточно много.

Не в этом ли одна из причин безудержного и до безумия феерического стремления в Киеве, Варшаве, прибалтийских и прочих столицах переписать историю, скрыть собственный позор, попробовать уравнять гитлеровскую Германию и СССР, реабилитировать эсэсовцев, представить «аковцев», «лесных братьев» и бандеровцев героями и патриотами? Немудрено, что на такой почве несложно вытравить память о минувших трагедиях и подвигах и вновь насадить русофобию.

В своё время у нас было не принято напоминать некоторым замаравшимся «партнёрам» и «братьям» об их совсем недавнем прошлом. В России люди великодушны и незлопамятны. Однако в сегодняшней тревожной международной обстановке попустительствовать возрождению неонацизма на Украине и в Прибалтике, попыткам оправдать преступления и тем более героизировать гитлеровских пособников где бы то ни было значит предать забвению память о 27 миллионах наших погибших граждан. Такое для народов России абсолютно невозможно. Как и недопустимо прощать нелюдей, сносящих памятники и оскверняющих могилы советских солдат-освободителей.

В тот день, 17 августа 1944 года, репортёр «Правды» Мартын Мержанов по военному телеграфу передал в редакцию свою корреспонденцию «На границе Восточной Пруссии». Срочно в номер. Вот её фрагмент, также прочитанный по московскому радио:

«Бойцы шли вперёд, прорывались в траншеи, завязывали рукопашные схватки, били штыком, прикладами. Один боец, раненный за несколько километров от границы, зажал рукой рану на ноге, встал и, прихрамывая, двинулся вперёд. Он шёл только вперёд, смотрел в серую дымную даль и приговаривал:

— А всё-таки я дойду! Дойду!»…

Думается: а не эти ли строки из газетного сообщения и разнесённые победным голосом Левитана подвигли художника-графика Леонида Фёдоровича Голованова создать знаменитый плакат «Дойдём до Берлина!»? В составе бригад Студии художников имени М.Б. Грекова он часто выезжал в места боевых действий, заслужил медали «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.» и «За боевые заслуги».

Голованов хотел написать не некий обобщённый образ, а конкретного человека. Прототипом солдата стал прославленный во время войны командир снайперской роты 81-го гвардейского стрелкового полка 25-й гвардейской стрелковой дивизии лейтенант, Герой Советского Союза Василий Иванович Голосов, уничтоживший более четырёх сотен фашистов. Художник взял из фотохроники один из снимков Голосова в качестве примера смелого и фотогеничного солдата. А чтобы сделать образ народным, Голованов изобразил его с погонами рядового, хотя тот был офицером.

На плакате — бравый русский боец со скаткой и в пилотке набекрень, прошагавший от Сталинграда, — едва ли не сам легендарный литературный Василий Тёркин. На обочине дороги рядом с валяющейся пробитой немецкой каской он поправляет сапог… Но всего три слова в названии – «Дойдём до Берлина!» — и перед нами не будничный солдатский эпизод, а буквально одухотворённый собирательный образ советского воина, давший совершенно однозначную направленность движению героя – вперёд, на Запад, на цитадель врага.

Василий Иванович Голосов, к сожалению, плаката не увидел, он погиб ещё в августе 1943 года, освобождая Харьковскую область Украины. Похоронен в братской могиле. Но его образ стал бессмертным.

В фондах научной библиотеки Государственного архива Российской Федерации находится и второй такой же светлый, жизнеутверждающий плакат работы Леонида Голованова, который называется «Красной армии — слава! Дошли!» (ГА РФ. НБ.6670).

Уже после окончания войны художник возвратился к Василию Голосову — в образе победителя, на этот раз с наградами и лейтенантскими погонами, с тем же лихим вихрастым чубом под пилоткой, на фоне прежнего плаката и надписью на стене поверженного рейхстага: «Дошли!» Он, этот воин с плаката, – один из настоящих символов нашей Победы над фашизмом, и таким его мы знаем почти 80 лет.

(Заметим в скобках. На оригинальном плакате, вышедшим в свет в 1946 году тиражом 300 тысяч экземпляров, справа за левым плечом солдата отчётливо видна размашистая надпись мелом на стене: «Слава Русскому народу». Поразительно и грустно: плакат в недавние годы в некоторых российских якобы демократических и либеральных СМИ воспроизводился без этих слов. Их бесстыдно ретушировали, убирали напрочь. Как, например, и многое чего, напоминающее о роли русского народа и славном советском прошлом.)

Кстати, за серию военных плакатов в 1942–1945 годах Леонид Голованов после войны был удостоен Сталинской премии второй степени.

Существуют ещё и третий и четвёртый плакаты с нашим героем. У воина на руках китайский ребёнок. Его нарисовал Голованов после разгрома Квантунской армии и капитуляции Японии.

Завершает серию рисунок — «И в труде побеждаем», где хоть и в постаревшем, но знакомом лице зримо просматривается преемственность ратного и трудового подвигов поколения победителей.

Николаю Серову, Василию Голосову, как и миллионам других наших воинов, не довелось оставить свои подписи на поверженном рейхстаге. Но их образ, вместивший лики всех советских людей-победителей, всегда будет присутствовать в сознании народов, свято чтущих память солдат-освободителей Красной армии.

Вячеслав Тарбеев,
советник директора Государственного архива Российской Федерации

Фотографии из открытых источников.

• День в истории
• 19 августа