Великая княгиня Елизавета Фёдоровна на костюмированном балу. 1903 год. Фрагмент фотографии

«Чистый понедельник», написанный в 1944 году, — загадочный рассказ Бунина, повествующий о Рождественском чуде.

Взгляд историка выявляет интересный и глубокий подтекст бунинских образов, реконструируя — как версию — возможные символические аналогии между миром пушкинских сказок и реальностью России накануне эпохи войн и революций.

«В четырнадцатом году, под Новый год, был такой же тихий, солнечный вечер, как тот, незабвенный…»

— эти слова героя задают хронологию повествования.

Почти два года назад его возлюбленная ушла в монастырь. В праздник Рождества Христова герой решает ещё раз посетить место, где накануне расставания они были счастливы. Едет на Большую Ордынку и, войдя во двор Марфо-Мариинской обители, видит идущую в крестном ходе настоятельницу, великую княгиню Елизавету Фёдоровну. Одна из крестовых сестёр, загородив свечку рукой, смотрит в темноту, как будто прямо на него, и ему кажется, что это — его возлюбленная…

Этот эпизод в чём-то автобиографичен: 30 декабря 1914 года Бунин со своим племянником Н.А. Пушешниковым посетил Марфо-Мариинскую обитель, о чём свидетельствует его дневниковая запись от 1 января 1915 года. Писатель сохранил в рассказе все детали своего приезда, включая дату. Более того, описания и других мест, которые посетил Бунин в тот и в три следующих дня, также перешли в рассказ, составив его центральную часть.

Иван Бунин

В декабре 1914-го в жизни Бунина произошли события, связавшие его имя с именем Елизаветы Фёдоровны. Писатель участвовал в сборнике «1914 год» в пользу Комитета великой княгини по оказанию помощи семьям призванных на войну и опубликовал в нём два издававшихся ранее стихотворения — «Ночлег» (1911) и «Нищий» (1907). Для газеты «Великая война» (20–21 декабря 1914 года), изданной Комитетом по однодневному сбору на Красный Крест, также состоявшим под покровительством великой княгини, Бунин предоставил стихотворение «День гнева. Апокалипсис, VI», впервые опубликованное в 1905 году.

Великая княгиня Елизавета Фёдоровна. 1887 год

Вероятно, писатель сохранил в финальном эпизоде память о своём сотрудничестве с великой княгиней. Возможно, именно здесь — тот самый «ключ», который позволяет понять глубинный смысл рассказа. Присутствие в финальной сцене «Чистого понедельника» великого князя Дмитрия Павловича заставляет вспомнить о воспитавшем его дяде великом князе Сергее Александровиче, супруге великой княгини Елизаветы Фёдоровны, который погиб от руки террориста. Взрыв в Кремле 4 февраля 1905 года стал трагической вехой в жизни великой княгини. После этого мирская жизнь стала для неё невозможна. В 1909 году она вступила на путь деятельного служения Богу и ближнему, создав Марфо-Мариинскую обитель милосердия и став её настоятельницей.

Великий князь Сергей Александрович. 1903 год

В момент взрыва Бунин находился в Москве и оставался в городе вплоть до похорон великого князя. Он в полной мере мог ощутить трагедию Елизаветы Фёдоровны — ведь всего за две недели до этого он потерял единственного сына Колю, который неожиданно умер в возрасте четырёх с половиной лет…

Великий князь Сергей Александрович, брат императора Александра III, был назначен московским генерал-губернатором по личному указанию императора в феврале 1891 года. Таким образом возвышалась древняя столица, поддерживались изначальные основы российской государственности. Знаковым событием стал и переход великой княгини Елизаветы Фёдоровны из лютеранства в православие. Решение это было глубоко осознанным. Александр III благословил Елизавету Фёдоровну иконой Спаса Нерукотворного, которая была с ней и во время гибели в алапаевской шахте в июле 1918-го.

Памятник на месте убийства генерал-губернатора Москвы великого князя Сергея Александровича. Создан на народные пожертвования художником Виктором Васнецовым и установлен в 1908 году

Очевидно, что великокняжеская чета присутствовала в повседневности Бунина, который часто и подолгу жил в Москве. Более того, у них были общие знакомые — основатели Московского Художественного театра К.С. Станиславский и В.И. Немирович-Данченко. Любимый художник великокняжеской четы В.М. Васнецов, автор поклонного креста на месте убиения великого князя, был хорошим знакомым Бунина, посвятившего ему стихотворение «На распутье». В круг знакомых Бунина входил и М.В. Нестеров, расписавший Покровский собор Марфо-Мариинской обители.

Великий князь Сергей Александрович был похоронен в Алексеевской церкви Чудова монастыря в Кремле, в специально созданном подземном храме во имя его святого покровителя — преподобного Сергия Радонежского. По свидетельствам современников, рядом с великим князем была приготовлена могила и для великой княгини. Бунин мог быть свидетелем её посещений Чудова монастыря и мог взглянуть на неё глазами своей героини, решившей последовать за ней в Марфо-Мариинскую обитель.

Что же произошло в тот самый «незабвенный вечер» Прощёного воскресенья, накануне Великого поста 1913 года, который стал роковым в судьбе героя?

Вопреки обычной программе светских развлечений героиня предлагает герою отправиться в Новодевичий монастырь, сообщает, что ходит на службы в кремлёвские соборы, где наслаждается пением хора… Очевидно, героиня имеет в виду Синодальный хор, он находился под особым покровительством великокняжеской четы. Герои едут на Новодевичье кладбище, посещают могилу Чехова. Чехов — старший коллега и товарищ Бунина, которого он уважал и любил, — один из символов Московского Художественного театра, и театр также присутствует в этом эпизоде.

Великая княгиня Елизавета Фёдоровна на костюмированном балу. 1903 год

Великая княгиня Елизавета Фёдоровна покровительствовала Московскому Филармоническому обществу и состоящему при нём Музыкально-драматическому училищу. Его преподавателем был В.И. Немирович-Данченко, классы которого любила посещать великая княгиня. Великокняжеская чета по достоинству оценила спектакли Общества искусства и литературы, которые ставил и в которых играл К.С. Станиславский.

В своё время, 17 февраля 1897 года, великокняжеская чета присутствовала на спектакле Общества искусства и литературы — комедии Шекспира «Много шума из ничего» в пользу 2-го Пресненского попечительства о бедных. Режиссёром спектакля был К.С. Станиславский, он же исполнял роль Бенедикта. Елизавета Фёдоровна сама нарисовала программку для этого спектакля. Подлинник, с которого печатались копии, — текст в обрамлении нежных цикламенов — сохранился в Музее МХАТ. В правом нижнем углу макета инициалы — Е.Ф.¹Благодарю заведующую экспозиционно-выставочным отделом Музея МХАТ Ольгу Дмитриевну Полозкову за информацию о данном документе. Великая княгиня Елизавета Фёдоровна также сама нарисовала программку с изображением княгини З.Н. Юсуповой в роли Сильветты, героини пьесы Э. Ростана «Романтики» (в правом нижнем углу инициалы — Е.Ф.) Она же занималась костюмами для участников спектакля. (См.: Савельева Л.И. Из фондов Музея Московского Художественного Академического театра // 1999. М.: Наука, 2000. С. 159.). Затем великокняжеская чета пригласила Станиславского и Немировича-Данченко поставить спектакль в резиденции московского генералгубернатора. Спектакль 11 февраля 1898 года (отрывки из разных пьес) имел решающее значение для формирования Товарищества для учреждения общедоступного театра. После этого почти все директора Московского Филармонического общества вошли в состав Товарищества. Гарантией для пайщиков стало доверие московского генерал-губернатора, представителя Дома Романовых — договор Товарищества был подписан 10 апреля 1898 года.

Программка спектакля Общества искусства и литературы «Много шума из ничего». 17 февраля 1897 года. Постановка К.С. Станиславского. Рисунок великой княгини Елизаветы Фёдоровны. Музей МХАТ.

После Новодевичьего кладбища герои едут в переулки Большой Ордынки, они оказываются недалеко от Марфо-Мариинской обители милосердия, о которой упоминает героиня. Затем влюблённые перемещаются в трактир купца-старообрядца Егорова, попадают в праздничную атмосферу Масленицы, ужинают, говорят о русском летописании. Героиня рассказывает о своих посещениях Чудова и Зачатьевского монастырей, где она наслаждалась стихирами, и совершенно неожиданно заявляет о своём желании уйти «куда-нибудь в монастырь, в какой-нибудь самый глухой, вологодский, вятский». А затем рассказывает герою «Повесть о Петре и Февронии Муромских» в собственной интерпретации. Из двух сюжетов реальной «Повести» — сюжете о самодержавном князе Павле, его супруге-княгине и змее-искусителе, и сюжете о князе Петре, убившем змея, а затем женившемся на простолюдинке Февронии и похороненном с ней в одном гробу — героиня составляет собственный. В нём остаются самодержавный князь Павел, его супруга-княгиня, змей-искуситель, а также погребение князя и княгини в «едином гробе» (подобно тому, как первоначально рядом в подземном храме должны были быть погребены Сергей Александрович и Елизавета Фёдоровна).

В течение всего вечера героиня в иносказательной форме возвращается к великокняжеской чете и по сути задаёт герою вопрос: кто он для неё — супруг до гроба или змей-искуситель? Она чувствует, что её духовные искания вызывают у героя лишь любопытство. Единения душ, подобного тому, которое существовало в великокняжеской семье, у них не происходит. Однако, как покажут дальнейшие события, героиня всё-таки поддастся искушению, но только для того, чтобы затем навсегда оставить героя и начать служить Богу и ближнему. Возможно, героиня хочет пережить любовь и трагедию великой княгини, стать ближе к ней. Но в этом случае её возлюбленный должен стать жертвой её замысла — символически повторить судьбу Сергея Александровича.

В конце воскресного свидания героиня предлагает поехать на следующий вечер — в Чистый понедельник — на «Капустник» Художественного театра. Почему же Бунин отправляет своих героев сюда? Мир этого театра близок героям рассказа, в этом они были похожи на великого князя Сергея Александровича и великую княгиню Елизавету Фёдоровну. Поэтому можно предположить, что «Капустник» вводится автором в рассказ именно для подтверждения ещё одного аспекта намеченной параллели.

Историк Дмитрий Софьин ввёл в научный оборот воспоминания актрисы С.М. Адель-Гарениной. Она по заданию эсера И.И. Фондаминского (Бунакова) собирала в Московском литературно-художественном кружке (центре творческой и общественной жизни московской интеллигенции) деньги на убийство великого князя Сергея Александровича²Софьин Д.М. Артистка С.М. Адель-Гаренина и убийство Великого князя Сергея Александровича // Великий князь Сергей Александрович и Великая княгиня Елизавета Фёдоровна: московский период: XVI — XVIII Елисаветинско-Сергиевские чтения / отв. ред. А.В. Громова. М., 2017. С. 248–252.. Бунин был тесно связан с Литературно-художественным кружком, общался с И.И. Фондаминским в 1918 году перед эмиграцией, сотрудничая с эсеровской газетой «Возрождение». Во Франции он тесно сблизился с Фондаминским, публиковавшим произведения писателя в журнале «Современные записки».

Именно в Литературно-художественном кружке познакомились герои «Чистого понедельника». Из упоминаемых в рассказе 11 представителей творческой интеллигенции Москвы 7 (в том числе К.С. Станиславский, В.И. Качалов — участники «Капустника») в разное время состояли членами Кружка. Даже если усомниться в достоверности воспоминаний, то достаточно красноречива запись в «режиссёрском дневнике» К.С. Станиславского:

«4 февраля 1905 года.
<...> Узнали об убийстве Сергея Александровича (великого князя) — работа остановилась, разошлись. <...> Вечером отменили спектакль по случаю траура. Какой несчастный театр. Он подвергается полному насилию и бесправию. Убыток — 2000. Вечером собирались по этому случаю»³Станиславский К.С. Собрание сочинений: в 9 т. / редкол.: О.Н. Ефремов (гл. ред.) и др. М.: Искуcство, 1988–1999. Т. 5. Кн. 2. С. 245..

«Капустник» становится своеобразной «свадьбой» героев, напоминающей «бесовский шабаш». «Невеста», одетая в чёрное, много курит, «прихлёбывает шампанское», танцует польку с Л.А. Сулержицким, младшим другом отлучённого от Церкви Льва Толстого. Восточная внешность героини поэтически обыгрывается артистом МХТ В. Качаловым, называющим её «Царь-девица, Шамаханская царица» (в рассказе это единственное обращение к героине с употреблением имени собственного), а ведь в сказке Пушкина эта роковая женщина — предвестница смерти царя Дадона.

Герой, покидающий героиню на следующее утро, ещё не знает о принятом ею решении. Он идёт к Иверской часовне и встаёт на колени, как и подобает Великим постом. Его состояние таково, что даже нищая старушонка утешает его словами: «Не убивайся!» Он и в самом деле чувствует себя «убитым». Заметим, Иверская часовня — сакральное место Москвы, к которому приезжали цари перед венчанием на царство, — расположена недалеко от места гибели великого князя Сергея Александровича у Никольских ворот Кремля.

Елизавета Фёдоровна в облачении настоятельницы Марфо-Мариинской обители

Душевный конфликт пагубно сказывается на жизни героя. Он начинает пить… Падение героя происходит на фоне празднования 300-летия Дома Романовых и начала Великой войны, как будто предвещая скорое падение царства. Но всё же в его жизни произойдёт Рождественское чудо — что-то заставит героя приехать из Архангельского собора, от могил московских царей, в обитель царской сестры, где он увидит великую княгиню, а затем — и «взгляд тёмных глаз в темноту». Только глаза останутся от прежнего облика «Шамаханской царицы»…

Во время решающего свидания героиня появляется перед героем одетая во «всё чёрное», тогда как великая княгиня предстанет «вся в белом», «в белом обрусе с нашитым на него золотым крестом на лбу». Просмотрев множество фотографий великой княгини Елизаветы Фёдоровны, мы можем с уверенностью утверждать, что золотого креста «на лбу» у неё никогда не было. И Бунин не мог не знать об этом. Что же хотел сказать он этой яркой вымышленной деталью? Как представляется, это — отсылка к ещё одной сказке бесконечно любимого Буниным Пушкина — «Сказке о царе Салтане», в которой у царевны Лебеди, ставшей супругой князя Гвидона, «месяц под косой блестит, а во лбу звезда горит». Так рядом с Шамаханской царицей, губительницей царя и царства, встанет царевна Лебедь, которая воссоединяет царскую семью, спасая царство.

«Царевна-Лебедь». Михаил Врубель. 1900 год

Великая княгиня Елизавета Фёдоровна, упокоившаяся на Святой земле, должна была, по мысли автора, способствовать возрождению православного царства. Однако писатель лишь золотым блеском креста символически намекает на воплощённый в ней образ царевны Лебеди, как будто предвосхищает сияющий нимб, окружающий голову преподобномученицы на иконе.

В отличие от святых Петра и Февронии великий князь Сергей Александрович и великая княгиня Елизавета Фёдоровна похоронены за тысячи километров друг от друга⁴Мощи св. преподобномученицы Елисаветы упокоились в храме св. равноапостольной Марии Магдалины на Святой земле, в Гефсимании. Чудом сохранившиеся в советское время останки великого князя Сергея Александровича были в 1995 году перезахоронены в Преображенском соборе Новоспасского монастыря Москвы.. Их могилы соединяют Святую Землю и православную Москву…

Марфо-Мариинская обитель милосердия

В ночь с 8 на 9 мая 1944 года Бунин записал в своём дневнике:

«Час ночи. Встал из-за стола — осталось дописать неск<олько> строк “Чистого Понед<ельника> ”».

Автограф рассказа датирован: «8 часов вечера, 10 мая 1944 г.»⁵Двинятина Т.М. И.А. Бунин и Е.М. Лопатина (по материалам Рукописного отдела Пушкинского Дома и Русского архива в Лидсе) // Ежегодник Рукописного отдела Пушкинского Дома на 2018–2019 год. СПб., 2019. С. 39..

Однако в первой публикации в 1945 году в американском «Новом журнале» писатель ставит в конце рассказа другую дату, которая переходит в последующие издания: 12 мая 1944 года — день рождения великого князя Сергея Александровича.

Текст: Анастасия Дунаева,
кандидат исторических наук