На фото: Представитель СССР генерал-лейтенант К. Н. Деревянко подписывает Акт о капитуляции Японии во Второй мировой войне на борту линкора «Миссури»^*Присутствуют: министр иностранных дел Японии М. Сигэмицу, начальник Генштаба генерал Ё. Умэдзу. У микрофона — генерал Д. Макартур. 2 сентября 1945 года. Фото Виктора Темина / РГАКФД.

Советский генерал Кузьма Николаевич Деревянко большинству историков известен одним фактом биографии: именно он 2 сентября 1945 года поставил подпись от имени Советского Союза на Акте о капитуляции Японии. Почему Верховный главнокомандующий Иосиф Сталин для такой исторической миссии выбрал малоизвестного за пределами армии человека — одна из загадок финального этапа Второй мировой войны. Сам генерал не мог точно объяснить причины своего назначения. Или почему-то не хотел этого делать…

«С РАБОТОЙ ВПОЛНЕ СПРАВЛЯЕТСЯ»

Кузьма Николаевич Деревянко родился 14 ноября 1904 года в селе Косеновка Киевской губернии (сейчас это место относится к Черкасской области Украины). Как раз в это время по России прокатились многочисленные восстания против царского правительства. Мятежи и бунты к середине 1905 года были подавлены, но репрессии в отношении их участников растянулись надолго. В 1907 году был арестован отец Кузьмы — каменотёс Николай Деревянко. Его сослали в небольшой городок в 900 километрах к северо-востоку от Москвы — Великий Устюг. Семья сосланного последовала за отцом и лишь шесть лет спустя вернулась на родину.

Кузьма Николаевич Деревянко родился 14 ноября 1904 года в селе Косеновка Киевской губернии (сейчас это место относится к Черкасской области Украины). Как раз в это время по России прокатились многочисленные восстания против царского правительства. Мятежи и бунты к середине 1905 года были подавлены, но репрессии в отношении их участников растянулись надолго. В 1907 году был арестован отец Кузьмы — каменотёс Николай Деревянко. Его сослали в небольшой городок в 900 километрах к северо-востоку от Москвы — Великий Устюг. Семья сосланного последовала за отцом и лишь шесть лет спустя вернулась на родину.

Ещё в Великом Устюге Кузьма пошёл в школу, но ни там, ни в Косеновке завершить обучение не получилось. После 3-го класса мальчик бросил учёбу и пошёл работать каменотёсом, чтобы помочь семье. Революция 1917 года изменила эту ситуацию: Красная армия стала для него «социальным лифтом».

25 августа 1922 года, в возрасте 16 лет он добровольно пошёл на службу в Красную армию и был направлен для начальной подготовки в Киевскую военную школу. Оттуда его перевели в Харьковскую военную школу. Существует не доказанная до сих пор версия, что именно в харьковский период жизни Кузьма начал изучать японский язык. Проверить это сегодня уже вряд ли возможно: часть дальнейшей жизни Деревянко была связана с военной разведкой, и значительный массив документов, связанных с его биографией, до сих пор остаётся секретным. Можно предположить, что в Харькове Деревянко впервые познакомился с японским языком — скорее всего, в его руки попал один из дореволюционных словарей, и язык увлёк его своей экзотичностью. Легенды утверждают, что по окончании школы Кузьма уже мог говорить и писать по-японски. Но поверить в то, что он поднялся до такого уровня, изучая язык самостоятельно, вряд ли возможно.

После Харькова Деревянко 10 лет служил на штабных должностях. В 1933 году был отправлен в Москву, в Военную академию имени Фрунзе, через год переведён на Восточный факультет той же академии, готовивший разведчиков для работы в странах Востока. Именно в 1934 году в Москве Деревянко начал изучать английский и японский по специальной программе языковой подготовки военных разведчиков.

И на службе, и в учёбе, и в спорте Деревянко всегда показывал высокие результаты и в 1936 году по окончании академии был направлен на службу в Разведывательное управление (РУ) РККА. С октября 1936-го по май 1938 года служил в Казахстане, на станции Сары-Озек, через которую велась тайная переброска оружия из Советского Союза в Китай, в помощь коммунистическим отрядам. Его заслуги в организации военной помощи китайским партизанам были чрезвычайно высоки: 17 февраля 1938 года капитан Деревянко получил звание майора, а 14 марта 1938-го был награждён высшей советской наградой — орденом Ленина.

После возвращения из Средней Азии летом того же года Деревянко был назначен начальником одного из административных отделов РУ РККА, никак не связанного с оперативной работой. Отстранение Деревянко от реальной деятельности можно объяснить тем, что в СССР в тот период развернулся Большой террор, были репрессированы его родственники, началась проверка его лояльности. Это не давало возможности работать, изматывало, разрушало психику…

Свою роль письмо сыграло: вскоре Деревянко оставили в покое.

Как видим, в характеристике ни слова о владении японским языком. 30 ноября 1939 года началась советско-финская война, и Деревянко в звании майора получил назначение на должность начальника штаба Отдельной особой лыжной бригады — специального разведывательно-диверсионного подразделения, сформированного в основном из студентов-спортсменов Ленинградского института физкультуры — это был своего рода лыжный спецназ. Майор Деревянко показал себя с самой лучшей стороны, по окончании войны получив звание полковника и высокие награды³3.

В августе 1940 года Деревянко был назначен на должность заместителя начальника разведывательного отдела Прибалтийского особого военного округа. Как и во время советско-финской войны, занимался он не только штабными вопросами. В январе-марте 1941 года, накануне войны с Германией, выполнял особое задание в Восточной Пруссии. Содержание его до сих пор остаётся тайной. Известно только, что, «обладая значительным опытом организации агентурной разведки, т. Деревянко проделал большую работу по добыванию сведений о сосредоточении крупной группировки немецко-фашистских войск на территории Восточной Пруссии и в северовосточных районах Польши».

Сразу после нападения Германии на СССР Кузьма Деревянко возглавил разведотдел Северо-Западного фронта, в августе 1941 года лично возглавил рейд по тылам немецких войск. В итоге из немецкого концлагеря в районе города Старая Русса было освобождено около 2000 пленных красноармейцев.

В мае 1942-го Деревянко получил повышение, стал генерал-майором и занял должность начальника штаба 53-й армии Северо-Западного фронта. Вскоре он был награждён орденом Красной Звезды, а в целом за время войны семь раз награждался орденами СССР, из которых четыре относились к так называемым полководческим наградам — за личное планирование и руководство военными операциями стратегического масштаба, повлиявшими на ход войны. Что неудивительно: почти всю войну Кузьма Деревянко провёл в основном на должностях начальников штабов различных армий и занимался планированием крупнейших наступательных операций Красной армии — Курской битвы и освобождения Харькова, Корсунь-Шевченковской и Яссо-Кишинёвской операций. Участвовал в освобождении Будапешта и Вены.

Однако именно то, что Деревянко служил на штабных, а не на командных должностях, сделало его «неизвестным генералом». Если бы он был карьерным командиром, то, учитывая заслуги, вполне мог бы закончить войну маршалом. Оставаясь же всё время в одной и той же должности, он имел награды, но лишь за две недели до окончания войны получил воинское звание генерал-лейтенанта. Это была неплохая, но далеко не самая удачная карьера для офицера того времени.

«ВЫ ПОДЧИНЯЕТЕСЬ ТОЛЬКО СТАВКЕ ВЕРХОВНОГО ГЛАВНОКОМАНДОВАНИЯ»

Надежду на изменение ситуации дало первое послевоенное назначение Деревянко — представлять СССР в Союзном Совете по Австрии, специальном органе победившей Коалиции для управления этой страной. Генерал участвовал в разработке плана по освобождению Вены, хорошо представлял страну и расположение в ней сил Советского Союза и представителей Коалиции, обладал высокой культурой общения. Его назначение в Вену было понятно и оправданно. Но, проработав в новой должности около месяца, в июне 1945 года он получил приказ отправиться на восток, в Приморье, на должность начальника штаба армии.

Принято считать, что это назначение было вызвано тем, что в Москве вспомнили о японистском образовании Деревянко. На первый взгляд, это выглядит логично: начиналась война с Японией. Но в Красной армии были генералы, обладавшие опытом реальных военных столкновений с Квантунской армией. Знание же японского языка важно для переводчика на уровне лейтенанта, капитана, а не для начальника штаба в звании генераллейтенанта.

Принять участие в войне с Японией Деревянко не успел, даже не доехал до пункта назначения. В Забайкалье, в Чите его догнал приказ Сталина прибыть в штаб главнокомандующего советскими войсками на Дальнем Востоке маршала Александра Василевского. Там Деревянко узнал, что назначен представителем Главного командования советских войск на Дальнем Востоке при штабе американского генерала Дугласа Макартура.

Почему же был выбран именно Деревянко? Кремлю было очевидно, что война с Японией вотвот закончится, генерал Деревянко не успевал принять в ней участие и таким образом оставался фактически без работы. В то же самое время Москве потребовалось срочно найти кандидата для поддержания контактов с американцами.

Желательно — неизвестного широкой публике генерала, способного при этом к административной работе стратегического масштаба, хорошо бы с опытом общения с военными союзниками. Деревянко идеально подходил под эти параметры. 25 августа во главе группы советских военных специалистов Кузьма Деревянко вылетел из Владивостока в Манилу и прибыл в штаб американских вооружённых сил на Тихом океане.

Казалось бы, Акт о капитуляции Японии от имени СССР мог бы подписать маршал А.М. Василевский — он был примерно в одной «весовой категории» с Макартуром. Но решение Сталина не стало симметричным американскому. Советскому командованию в разгромленной Японии требовался не просто военный, исполнитель технической функции, но военный дипломат, напрямую вхожий в кабинет Макартура, главы оккупационного режима. Участие в подписании Акта «представителя Сталина», кем бы он ни был, обеспечивало этому лицу достаточный авторитет в будущем, во время сотрудничества в рамках Верховного союзного командования. Но имели место и другие причины, по которым эта миссия была поручена Деревянко.

1. Почему не Жуков? Ведь Акт о капитуляции Германии подписывал именно он, любимый народом «маршал Победы». Но имя Георгия Константиновича никак не ассоциировалось с победой над Японией. К тому же Сталин серьёзно опасался наполеоновских амбиций Жукова. В этом советский маршал был похож на Верховного командующего союзными войсками на Тихом океане генерала Дугласа Макартура, который в конце концов был отстранен от командования именно по этой причине. Встреча в Токио двух «наполеонов», которых поддерживали их армии, не входила в планы ни Сталина, ни Трумэна.
2. Советскими войсками на Дальнем Востоке, разгромившими Квантунскую и Корейскую армии Японии, командовал маршал Александр Василевский. Почему подписание не доверили ему? Возможно, потому что Сталин не хотел появления второго — «дальневосточного Жукова». Два «маршала Победы» могли представлять реальную угрозу для власти диктатора.
3. Наконец, после грандиозного триумфа в Европе, война с Японией, продлившаяся всего несколько дней, могла показаться Кремлю недостойной того, чтобы последнюю точку в ней ставил маршал. Достаточно было и генерал-лейтенанта.

Что думал по этому поводу сам Деревянко? В своей версии он только повторял уже известные предположения:

Но есть и другое объяснение, которого сам Деревянко почему-то тщательно избегал.

Смысл этого документа заключается в том, что задолго до его составления (скорее всего, сразу после американских атомных бомбардировок Хиросимы и Нагасаки) Москва решила максимально дистанцироваться от действий американских союзников в Японии, пытавшихся сделать Советский Союз «соучастником», и не хотела разделять ответственность за действия США в Японии. Поэтому представителем советского командования в Токио и был назначен военачальник средней величины. Фактически, генерал Деревянко выполнял функции посредника между Василевским и Макартуром, с которым Кремль гнушался общаться напрямую и запретил это делать Василевскому. 30 августа с Филиппин он прибыл в Японию на аэродром Ацуги вместе с Макартуром.

«…Я ВИДЕЛ ВСЁ СВОИМИ ГЛАЗАМИ»

Помимо официально-дипломатического вопроса подписания Акта о капитуляции генерал Деревянко поддерживал постоянный контакт с Макартуром и по другим темам. Ещё 17 августа Деревянко получил инструкцию Сталина относительно территориальных требований СССР к Японии:

На фото: Ядерный гриб над Нагасаки

1. Предложение американского правительства: Маньчжурия, Сахалин (южная часть) иКорея севернее 38 сев. широты.
2. Советское правительство приняло указанное предложение с оговоркой, что оно считает Ляодунский полуостров с портами Дайрен и Порт-Артур входящими в пределы Маньчжурии, и дополнительно потребовало следующие районы: Курильские острова и северную половину острова Хоккайдо севернее линии, идущей от города Кусиро до города Румоэ, включая оба указанных города в советский район. Настаивать перед ген. Макартуром на выполнении этого требования Советского Правительства.
3. Поставить перед ген. Макартуром вопрос о предоставлении Советскому Союзу какой-либо зоны дислокации Советских войск в Токио […].

Как известно, президент Трумэн (а не генерал Макартур) отказал Сталину в получении половины острова Хоккайдо.

После подписания Акта началась работа по сотрудничеству с американской администрацией и, по возможности, с японской. Одним из важных аспектов могло бы стать восстановление и ранее крайне малого, а теперь совсем утерянного, влияния Русской православной церкви. Но Советский Союз не мог себе позволить активно заниматься этими делами, и первый послевоенный японский настоятель православной церкви в Японии был назначен Соединёнными Штатами. Ключевую роль в победе американского кандидата сыграл сотрудник американской военной разведки полковник Борис Пэш (Пашковский), русский по происхождению. 9 января, спустя два дня после первой проповеди нового епископа, в посольстве Голландии состоялся приём, на котором полковник Пэш встретился с генералом Деревянко. Они были знакомы и раньше — иногда вместе играли в шахматы.

Отношения Деревянко с Пашковским и самим Макартуром на всём протяжении их совместной работы оставались дипломатически нейтральными. В мае 1946 года президент США наградил советского генерала американским орденом, а в 1947 году Деревянко получил второй орден Ленина уже от советского правительства.

Другим важным направлением работы Деревянко в Японии было изучение последствий атомной бомбардировки городов Хиросима и Нагасаки. Представители советского командования не сразу получили возможность побывать в этих городах: шли долгие переговоры с Макартуром и начальником его штаба генералом Ричардом Сазерлендом. 14 сентября группа советских разведчиков в составе подполковника М. А. Романова, переводчика военно-морского атташата лейтенанта Н. П. Кикенина и корреспондента ТАСС А. В. Варшавского посетила Хиросиму. Вторая группа, состав которой до сих пор неизвестен, 18 сентября побывала в Нагасаки. Одну из групп (вероятнее всего, вторую) сопровождал опытный кинооператор Михаил Михайлович Прудников. Фильм, снятый им на месте атомного взрыва, был отправлен в Москву (в 2016 году он передан японской стороне).

Дуглас Макартур. Манила. 1945 год.
Рисунок художников Кукрыниксов «Макартур» из серии «Поджигатели войны у позорного столба». РИА Новости

---

29 сентября генерал Деревянко и военный атташе в Токио подполковник Константин Петрович Сонин были уже в Москве.

Из этого следует, что Деревянко сам побывал на месте бомбардировок, а поскольку в Хиросиме его точно не было, вероятно, он был в Нагасаки. Считается (без подтверждений), что эта поездка привела Деревянко к тяжёлому заболеванию: в результате радиоактивного облучения у него начался рак.

С окончанием работы Советской миссии в Японии в 1951 году Кузьма Николаевич вернулся на родину, служил в Академии Генерального штаба, стал начальником управления информации Главного разведывательного управления Генерального штаба. Свой 50-летний юбилей он встретил в госпитале. После тяжёлой болезни 30 декабря 1954 года скончался, был похоронен на Новодевичьем кладбище. Некролог, опубликованный в центральной печати, подписали маршалы Георгий Жуков, Александр Василевский, Василий Соколовский, Иван Конев, Семён Тимошенко, Родион Малиновский и несколько генералов.

В феврале 2017 года распоряжением Председателя Правительства Российской Федерации одному из островов Курильской гряды было присвоено имя
Кузьмы Николаевича Деревянко.

Текст: Александр Куланов,
Институт востоковедения РАН

Источник: Вестник «Воронцово поле» №3, за 2022 г.