В наши дни РИО поддерживает традицию, заложенную Русским историческим обществом, обращая особое внимание на сферу архивного дела.

Так, в пореформенную эпоху ИРИО отчасти взяло на себя функции ещё не созданного в нашей стране архивного ведомства. Об этих событиях и венчающем их Съезде представителей губернских ученых архивных комиссий мы бы хотели рассказать читателям.

«Опора на подлинные документы – единственно верный путь к историческому знанию. В этом – кредо Российского исторического общества»,

– подчеркивал С.Е. Нарышкин,
выступая на торжественном заседании Совета по архивному делу,
приуроченном к 100-летию государственной архивной службы.

Одним из не самых заметных последствий Великих реформ Александра II стал колоссальный поток документов и дел из архивов упраздняемых и реорганизуемых губернских учреждений. Он оказался столь велик, что порой в несколько раз расширял объём местного архива. Выходов было только два – передать фонды «наверх», в Московский архив Министерства юстиции (ныне в его здании располагается Российский государственный архив древних актов), или уничтожить «невостребованные» документы без оглядки на их историческую ценность. Очевидно, что на местах предпочитали второй вариант...

«В провинции документы гибнут, можно сказать, ежечасно и от небрежности их хранения, и от умышленного их истребления, то вследствие непонимания их важности, то по другим еще менее похвальным причинам»,

– с горечью отмечал директор Московского архива Министерства юстиции, сенатор Н.В. Калачов.

Именно с его подачи проект назревшей архивной реформы начал обсуждаться на Археологических съездах, а с 1873 года – во временной Комиссии об устройстве архивов при Министерстве народного просвещения.

В годы правления Александра III Калачов заручился поддержкой министра внутренних дел Д.Л. Толстого, одновременно являвшегося президентом Академии наук и одним из членовучредителей Русского исторического общества. Результатом многолетней дискуссии стало Положение Комитета министров «Об учреждении ученых архивных комиссий и исторических архивов», утверждённое императором 13 апреля 1884 года.

Губернские ученые архивные комиссии (ГУАК), на которые опиралась разработанная Калачовым конструкция, создавались «для сосредоточения и вечного хранения архивных дел и документов, не требующихся для текущего делопроизводства, но более или менее важных в историческом отношении». Первые четыре ГУАК были созданы в том же 1884 году – в Орловской, Рязанской, Тамбовской и Тверской губерниях. Их структура соответствовала общепринятой на тот момент модели научного общества: председатель, товарищ председателя, казначей, почетные и действительные члены.

Формально инициатива об учреждении ГУАК принадлежала губернатору, который и исполнял обязанности её непременного попечителя. Состав членов комиссии формировался из местной интеллигенции, деятелей городского и земского самоуправления, служащих, священников, купцов, помещиков и военных. Общее методическое руководство всей системой ГУАК осуществлял Петербургский археологический институт, первое время располагавшийся на служебной квартире Калачова и существовавший на частные средства узкого круга энтузиастов.

Помимо систематизации архивов члены ГУАК вели обширную просветительскую работу – издавали «Труды» и «Известия», создавали музеи и библиотеки, участвовали в подготовке празднований исторических юбилеев. По инициативе губернских ученых архивных комиссий состоялись несколько местных съездов, организовывались археологические и этнографические экспедиции, проводились выставки, обеспечивалась охрана памятников культуры и старины.

Между тем потребность в архивной реформе по-прежнему сохранялась. Подготовить соответствующие предложения в декабре 1898 года было поручено управляющему Московским архивом Министерства юстиции Д.Я. Самоквасову. На основании данных опроса архивов в центре и на местах Самоквасов разработал проект архивной реформы, полностью поддержанный XI Археологическим съездом в 1899 году в Киеве.

В Министерстве внутренних дел и Министерстве финансов к инициативе историков отнеслись прохладно. Концепция архивной реформы продолжала рассылаться по разным инстанциям, пока в апреле 1904 года не дошла до Русского исторического общества. Получив соответствующий запрос из Министерства народного просвещения, куда до этого обращались из МВД, секретарь ИРИО Н.Д. Чечулин подготовил ответ, указав, что «предложенный профессором Самоквасовым проект представляется слишком обширным и требующим чрезмерных затрат, не оправдываемых значением архивной реформы сравнительно с другими, более настоятельными и серьезными нуждами русского просвещения». Совет РИО поддержал лишь идею Министерства народного просвещения о выделении каждой ГУАК ежегодной целевой субсидии в объеме 2000 руб. на работу с архивами, «а не на другие какие-либо подлежащие их ведению вопросы».

Обойдя вниманием проект Самоквасова, МВД в 1904 году сформировало межведомственную комиссию, чтобы разработать «Положение об охране древностей». Им предусматривалось создание особого органа с широкими полномочиями – Центрального комитета по охране древностей, куда вошли бы представители различных ведомств, учреждений и обществ, причастных к собиранию и охране древних памятников – как материальных, так и письменных. Законопроект был внесён в Думу 29 октября 1911 года, но так и не был принят.

В 1908 году нижняя палата рассмотрела лишь вопрос о предоставлении ГУАК правительственных субсидий. По такому случаю министр внутренних дел П.А. Столыпин направил депутатам своё заключение, где говорилось, что архивные комиссии «являются по роду своей деятельности чрезвычайно полезными учреждениями и при том пока единственными пособниками правительства в деле изучения и охранения разного рода памятников старины, то есть в деле, имеющем общегосударственное значение».

В результате Дума приняла решение об отпуске ГУАК ежегодных субсидий из расчета по 200 руб. на каждую. Позднее некоторым комиссиям удалось нарастить объемы своих бюджетов¹Известно, в частности, что Тамбовская комиссия в 1915 году получала по линии МВД до 1000 руб., а Тульская – до 700 руб. Большинство комиссий располагали земскими и городскими пособиями и получали поддержку от частных лиц, но этого едва хватало для скольнибудь серьезной деятельности.

Реализация проектов МВД затягивалась, и за реорганизацию архивного дела в стране напрямую взялось Русское историческое общество – задача была поставлена перед членами РИО Николаем II на Общем Собрании 18 марта 1911 года. Император поручил историкам «упорядочить дело сохранения архивных материалов в местных учреждениях». Уже на следующем заседании Совета РИО 24 апреля было решено сформировать особую комиссию для докладов «о своих предложениях и заключениях Общему Собранию». В её состав избрали барона Ю.А. Икскуль-фон-Гильденбандта (сенатор, ранее – государственный секретарь), А.А. Голомбиевского (секретарь РИО, ранее – личный секретарь великого князя Николая Михайловича), С.А. Панчулидзева, С.Ф. Платонова и С.М. Середонина.

3 мая состоялось очередное заседание Совета РИО, на котором великий князь Николай Михайлович сообщил, что общался с председателем Совета министров П.А. Столыпиным об участии РИО в реформе ГУАК и тот «изъявил полную готовность оказать свое содействие Обществу в этом деле». Барон Икскуль, в свою очередь, уведомил членов Совета о результатах первого заседания комиссии и представил на их рассмотрение проект доклада императору. В документе обозначалась потребность в проведении предварительного исследования положения архивов и рекомендовалось возложить выполнение этой задачи на специально образованную Особую Комиссию РИО под руководством помощника председателя Общества А.Н. Куломзина. К работе Комиссии предлагалось привлечь широкий круг заинтересованных лиц от Академии наук и от государственных ведомств.

19 февраля 1912 года решением Совета министров Русское историческое общество образовало в своем составе Особую Комиссию для обсуждения мер, касающихся порядка сохранения местных архивных материалов.

Ещё за несколько месяцев до создания Особой Комиссии РИО перед Советом министров встал вопрос о соотнесении этой «Высочайше одобренной» инициативы с прежними наработками МВД. В переписке с министром народного просвещения Л.А. Кассо великий князь Николай Михайлович предложил осуществить учреждение новой Комиссии «в порядке Верховного управления», не отрицая, что с принятием «Положения об охране древностей», внесённого на рассмотрение в Государственную думу и завязшего в согласовательных процедурах, «составленные Обществом правила подлежали бы пересмотру для удостоверения в том, что они согласованы с новым законом».

В феврале 1912 года члены Особой Комиссии обратились к 27 существовавшим на тот момент ГУАК и к 12 археологическим и историческим обществам с запросами о положении дел на местах. 29 февраля С.Ф. Платонов, тесно общавшийся со многими членами ГУАК, конфиденциально писал в Тверь: «Ваша комиссия получила или скоро получит от ИРИО запрос об архивах. Он редактирован с осторожностью, но п. 3² Пункт 3. «К участию в трудах Комиссии могут быть привлекаемы представители ведомств, по сношениям председателя Комиссии с надлежащими главными начальниками ведомств, а также и иные должностные и частные лица». открывает возможность Вам высказать все, что есть на душе. Может быть, Вы и выскажетесь?» Опытный историк всерьез опасался, что архивисты на местах побоятся открыто обозначить проблемы перед высоким руководством или не смогут скоординировать свои пожелания.

За первый год в Особую Комиссию РИО поступили ответы от 18 ГУАК и приравненных к ним обществ. «Особенно драгоценными сведениями отличаются сообщения архивных комиссий Саратовской, Ставропольской, Смоленской, Вятской, Пензенской, Курской и Псковского археологического общества, – сообщалось в отчете Общего Собрания РИО за 1913 год. – Красною, однако, нитью через все эти сообщения проходит отсутствие у архивных комиссий денежных средств, необходимых для правильной постановки в них архивного дела».

С учетом полученных данных Особая Комиссия РИО рекомендовала выделить в помощь всем вышеназванным архивным комиссиям и Псковскому археологическому обществу по 2000 руб. субсидии. На следующий год в РИО поступили ответы еще девяти комиссий. Таким образом, общее количество ответов составило уже 27. В совокупности были получены сведения о более чем 2500 местных архивах – 1/12 от всех существующих в стране. Из них только 900 находились в нормальных помещениях, а около 500 ютились в совершенно неподходящих местах. На всю Сибирь имелась лишь одна ГУАК в Иркутске. В Орске оказались проданы около 200 пудов старых дел, а в Челябинске столь же бесследно исчез архив бывшей Исетской провинции.

Собранные пожелания ГУАК сводились к следующему: нужны дополнительные средства, помещения и общая централизация архивов. Положительный опыт комиссий, получивших поддержку императора в 1912 году, побудил Русское историческое общество вновь обратиться к своему почётному председателю с просьбой о выделении дополнительных субсидий в помощь очередным девяти ГУАК. Соответствующие средства были получены. Не ограничиваясь этим, руководство РИО согласовало и проведение Съезда представителей губернских ученых архивных комиссий, который, с согласия Николая II, запланировали на 6 – 8 мая 1914 года (его подготовка обошлась Обществу в 5000 руб., также выделенных императором). В этой конференции приняли участие представители 28 ГУАК и трёх приравненных к ним исторических обществ. Съезд открылся в 3 часа дня 6 мая 1914 года в Ново-Михайловском дворце. Перед участниками выступил председатель Императорского Русского исторического общества великий князь Николай Михайлович, зачитавший поздравительную телеграмму от императора Николая II из Ливадии:

Я очень рад будущим заседаниям у Тебя. Желаю им полного успеха. Николай.

Далее великий князь передал право ведения заседания А.Н. Куломзину³ Съезду было предложено рассмотреть пять вопросов: 1. Порядок производства осмотров местных архивов. Условия, которым должны удовлетворять архивные помещения и управления архивами. 2. Полномочия Губернских ученых архивных комиссий; уничтожение старых дел; отбор дел; ревизия архивов. 3. Материальное положение архивных комиссий. Должностные лица при комиссиях. 4. Устройство центральных (в губернских городах) исторических архивов. 5. Объединение деятельности ученых архивных комиссий. .

Перед собравшимися выступил и С.Ф. Платонов:

«Я хотел бы, как общий историк России, сказать, что эти местные материалы, и чем дальше, тем больше, получают в научном обороте все большую важность. Мы, историки, знаем, что среди запасов, которые нам дает архивный фонд центральных архивных организаций, нам нельзя бывает спуститься на надлежащую глубину изучения народной жизни, и надо идти на места, и там искать материалы…»

Будучи членом более десяти ГУАК и имея там множество друзей, Платонов очень лично переживал тяжёлое положение архивного дела в стране.

На Съезде был поднят вопрос и о передаче архивов из бывших дворянских имений, принадлежащих Дворянскому и Крестьянскому банкам, в ГУАК или дворянские архивы. ГУАК поручалось выработать правила по перевозке и хранению старых дел. Предложено было составить новые инструкции по уничтожению старых дел и довести их до всех губернских чиновников.

Материалы состоявшегося Съезда в том же году были изданы отдельной брошюрой и нашли широкое отражение в периодических изданиях ГУАК. Руководствуясь поручениями Съезда, Особая Комиссия Русского исторического общества провела большую работу по систематизации архивного законодательства. Уже в 1916 году под грифом РИО вышел «Сборник материалов, относящихся до архивной части в России», ставший наиболее подробным справочником подобного рода.

Поскольку Съезд ходатайствовал и об увеличении количества губернских ученых архивных комиссий, Николай Михайлович обратился с соответствующим запросом в МВД, а Особая Комиссия РИО – напрямую к губернаторам. Результаты не заставили себя ждать – в 1914–1916 годах были открыты еще восемь новых ГУАК.

Важнейшим решением Съезда стало коллективное обращение с просьбой обеспечить деятельность губернских ученых архивных комиссий ежегодной субсидией объёмом в 3000 руб. «на наем помещений, на приглашение лиц для постоянных занятий и на опубликование наиболее важных из находящихся у них на хранении документов». Заручившись поддержкой Николая II, 29 июня 1914 года принявшего систему ГУАК под свое покровительство, великий князь Николай Михайлович обратился к министру народного просвещения, чтобы внести в законодательные учреждения представление об ассигновании всем существующим ГУАК, а также архивным обществам, приравненным к ним на Съезде, ежегодного пособия в указанном размере.

В целом Съезду «удалось сделать несколько дальнейших шагов по тому пути, который ведет к достижению главной цели – водворению в России более сознательного и бережного отношения к письменным памятникам родной старины и к охране их в местных архивах», – заключал автор статьи, опубликованной к 50-летию Императорского РИО в «Историческом вестнике». Увы, осуществлению планов, разработанных с таким трудом, помешала Первая мировая война. Деятельность многих губернских ученых архивных комиссий оказалась приостановлена, а в западных, прифронтовых губерниях – и вовсе прекращена. Последние ГУАК завершили свою работу уже при советской власти – в 1920-х годах, когда архивная политика начала выстраиваться на иных началах.

Владимир Беклямишев, член правления
Российского исторического общества

ВОЗМОЖНО, ВАМ БУДЕТ ИНТЕРЕСНО:

Дело об издании «Русского биографического словаря» (Дело XXXIII, часть вторая)

«Повседневные документы ленинградцев периода войны и блокады. 1941 – 1945»

Война. Революция. Исход. Взгляд через окно семейной истории

• Архивные документы
• Архивные документы ИРИО