Политика Петра Великого по отношению к исламу подчас была противоречива, находясь в зависимости как от внутренних, так и от внешних факторов.

Однако одно в ней оставалось неизменным. Исповедовать «магометанский закон» и отправлять соответствующие обряды разрешалось при соблюдении российскими мусульманами лояльности верховной власти, готовности «молиться за Царя». При этом научная и политико-культурная заинтересованность любознательного монарха в постижении религиозных особенностей такого фактора тогдашнего мира, как ислам, была очевидна и проявлялась в различных сферах.

Так, первые попытки научного исследования и перевода Корана на русский язык принадлежат именно Петру I, который в русле своей восточной политики предпринимает целую серию мероприятий, положивших начало систематическому изучению мусульманского Востока в России¹Резван Е.А. Коран в России // Ислам на территории бывшей Российской империи. Энциклопедический словарь. Под ред. С.М. Прозорова. Т.I. М.: Издательская фирма «Восточная литература», 2006. С.203.. Тогда же в России появляются в европейском смысле слова «восточная политика» (то самое, что в XX веке назовут «ориентализм») и востоковедение как наука.

…Как мы теперь знаем, в XVI– XVII веках переводчики Посольского приказа неплохо знали кораническую терминологию и довольно удачно переводили на русский отдельные обороты и целые айаты (суру ал-Ихлас целиком)² Зайцев И.В. Из истории перевода Корана на русский язык в XVI–XVII вв.: первый перевод суры «Очищение веры» (1572) // Ислам в современном мире. 2016;12(2).. Но перевода всего текста Корана сделано так и не было. Объяснялось это, конечно, особенностями работы переводчиков этого учреждения: вся их деятельность была подчинена задачам точного, зачастую дословного перевода текстов посольской документации. Кроме того, в допетровской Руси, вероятно, не ощущалась необходимость понимания текста священной книги мусульман. Дошедшие до нас переводы двух фрагментов (части суры «Пчелы» и сура «Очищение веры») были сделаны с практической целью: в одном случае — для объяснения церемониала принесения мусульманами присяги на верность, во втором — сура была частью османского дипломатического послания.

Ни для целей православной полемики с исламом (её в действительности тогда почти не было), ни тем более миссионерской деятельности (которая в европейском смысле слова у нас тогда тоже не существовала) русский текст Корана был в допетровское время не нужен. Государство сосуществовало с исламом и подданными-мусульманами очень своеобразно: словно не замечая их. Видный теоретикисламовед М.А. Батунский резюмировал это положение вещей следующим образом:

«Словом, в Московской Руси складывалась такая ситуация: знали мусульман, но не знали их религии, поскольку были твёрдо убеждены в том, что они, эти мусульмане, либо перейдут в христианство, либо перестанут быть политической, а значит, и духовной опасностью»³Батунский М.А. Россия и Ислам. Т. I. М.: Прогресс-традиция, 2003. С.152..

При Петре, конечно, как и во всём у нас, ситуация меняется чрезвычайно круто. Уже в раннее петровское время начинаются активные поиски переводчика Корана на русский язык. Однако в этих попытках царя ждала неудача.

Текст, который мы публикуем ниже, датирован 28 сентября 1696 года. Он относится ко времени успешного завершения второго Азовского похода, накануне первого заграничного путешествия, предпринятого молодым царём для поиска в Европе союзников по борьбе с османами.

«А сентября КИ день нынешняго СЕ года^*28 сентября 7205 года от сотворения мира (1696 год от Рождества Христова) Великому государю докладывал в его государском походе в селе Преображенском боярин князь Борис Алексеевич Голицын, что новокрещен, о котором он напред сего ему, великому государю докладывал, которой живет у него, о переводе взятой турской книги Алкорана, той турской книги Алкорана подлинно на словенской язык перевесть не умеет и толку её сказать не знает, потому что она писана высоким арапским языком. Да и в турках де многие люди тое книгу чтут, а толку ей не знают. И он новокрещен хотя и прочтёт, тол(ь)ко перевесть не может»⁴РГАДА, ф.137 («Боярские и городовые книги»), оп.1 (Новгород), д.137, л.497..

Доклад князя Б.А. Голицына Петру I о невозможности перевести Коран с «высокого арапского языка» на «словенский» язык с помощью живущего у него новокрещена. 1697 год

Поиски переводчика Корана непосредственно с арабского успехом в петровское время не увенчались. Именно поэтому, видимо, и было решено переводить Коран с французского текста, сделанного и изданного дипломатом А. Дю Рие (Париж, 1649 год). Первый перевод был напечатан в декабре 1716 года. Имени его автора мы не знаем, но, судя по количеству грубых ошибок и неточностей, совершенно очевидно, что этот человек знал французский неважно. Ближе ему была латынь. Другой — более качественный — перевод того же французского текста выполнил дипломат Пётр Васильевич Постников. Его труд, законченный не позднее 1725 года, так и остался неизданным и известен по двум рукописям⁵Круминг А.А. Первые русские переводы Корана, выполненные при Петре Великом // Архив русской истории. Вып. 5. М., 1994. С.231-237. Впрочем, до сих пор встречаются утверждения, что автором перевода, изданного в 1716 г., был Постников (Алиев А. Коран в России: источник знаний или объект мифотворчества? М.: Дружба народов, 2004. С.120)..

Пётр I. Неизвестный художник, европейская живопись, холст, масло. 1697 год

Текст: Илья Зайцев,
доктор исторических наук