Выступление на Международном научно-практическом форуме «Хабаровский процесс: историческое значение и современные вызовы»

г. Москва, Дом РИО,
6 сентября 2021 года

Дорогие друзья!

С большим удовольствием приветствую всех участников нашего форума. Совсем недавно, 3 сентября, мы отмечали день окончания Второй мировой войны. Блестяще проведённая 76 лет назад Маньчжурская наступательная операция вошла в учебники как образец полководческого искусства.

Сегодняшний разговор, возвращающий нас к этим событиям, имеет как научное, так и общественное значение. К сожалению, по-прежнему приходится слышать о том, что вступление Советского Союза в войну с Японией было ошибкой. Мол, победа на этом театре военных действий могла бы быть достигнута и без участия Советского Союза. Порой нам пытаются вменить в вину и нарушение советско-японского пакта о взаимном нейтралитете, хотя это прямо противоречит фактам.

Легко опровергнуть эти домыслы. Заключённый в 1941 году пакт о взаимном нейтралитете сохранял силу на протяжении пяти лет, однако уже в апреле 1945 года нарком иностранных дел СССР Вячеслав Михайлович Молотов сообщил японскому послу о денонсации этого договора. Продление пакта стало бы тяжёлым бременем для всей Антигитлеровской коалиции. Ещё на Ялтинской встрече лидеров «большой тройки» в феврале 1945 года Советский Союз взял на себя обязательство перед союзниками — вступить в войну с милитаристской Японией, чтобы приблизить установление мира в Азиатско-Тихоокеанском регионе.

Если же говорить о серьёзных нарушениях международного права, то начать следует с Женевского протокола 1925 года, прямо запрещающего использование бактериологического оружия. Поэтому сам факт создания таких подразделений, как печально известные отряды «731» и «100», свидетельствует о том, что японские милитаристы ещё в 30-х годах прошлого века перешагнули границу допустимого на войне.

Советскому руководству, как, полагаю, и американскому, было хорошо известно о случаях применения Японией бактериологического оружия. Японцы начали подготовку бактериологической войны вскоре после захвата Маньчжурии. Один из первых эпизодов боевого применения искусственно выведенных бацилл имел место на Халхин-Голе. Болезнетворные бактерии были выпущены в реку, но, следует отдать должное советской разведке, наши части были об этом предупреждены и заблаговременно приняли меры защиты. А вот сами японцы, по иронии судьбы, понесли в этой атаке серьёзные потери.

К лету 1945 года Квантунская армия была готова к ведению бактериологической войны гораздо больших масштабов. В её распоряжении имелись огромные запасы специально выведенных бацилл, способных вызвать массовые эпидемии. Существовали и средства их доставки. К примеру, керамические бомбы с заражёнными блохами. Эффективность этого оружия многократно проверялась на живых людях — китайцах, монголах, русских.

Сегодня нам доподлинно известно, что бактериологическое оружие рассчитывали применить в районах Благовещенска, Уссурийска, Хабаровска и Читы. Однако, к счастью, этим планам японских милитаристов не суждено было сбыться.

Вот что сообщал на Хабаровском процессе бывший командующий Квантунской армией генерал Ямада: «Вступление Советского Союза в войну против Японии и стремительное продвижение Советской армии в глубь Маньчжурии, лишило нас возможности применить бактериологическое оружие против Советского Союза и других стран». Красная армия спасла миллионы жизней, предотвратив использование оружия массового поражения.

Уважаемые коллеги!

Размышляя сегодня об этих событиях, мы далеки от того, чтобы осуждать весь японский народ. Милитаристское правительство не учитывало его интересы и привело страну к краху. Варварские атомные бомбардировки американцами городов Хиросима и Нагасаки — это наглядный пример того, как мирные граждане были вынуждены расплачиваться за ошибки и преступления своей военщины.

Разумеется, у России нет ни территориальных, ни каких бы то ни было иных претензий к японскому государству. С высоты сегодняшнего дня мы склонны утверждать, что ответственность за совершение военных преступлений является индивидуальной, личной виной того, кто отдаёт или исполняет преступные приказы.

Вместе с тем, конечно, было бы исторически справедливым, чтобы официальный Токио согласился признать итоги Второй мировой войны. Убеждён, что такое решение послужило бы самой прочной основой для вывода развития двусторонних отношений на качественно новый уровень, позволяющий искать развязки по всем, в том числе и чувствительным, вопросам.

Впрочем, и это не самое главное. Полагаю, что усилия форума должны быть обращены к нашим гражданам, нашей молодёжи. Хотел бы, пользуясь случаем, поблагодарить Михаила Владимировича Дегтярёва, который ещё в апреле, выступая здесь, в Доме Российского исторического общества, на круглом столе, приуроченном к 75-й годовщине начала Токийского трибунала, предложил провести этот форум. Помню по совместной работе в Государственной думе VI созыва, какое внимание Михаил Владимирович уделял историческому просвещению и патриотическому воспитанию молодёжи. Хотел бы пожелать ему удачи в работе на благо Хабаровского края.

Сегодня же в ходе форума нам предстоит обратиться к историческим фактам, в том числе фактам малоизвестным, чтобы отчётливо понимать, какой огромной беды мы избежали на Дальнем Востоке, и, конечно, отдать дань памяти тем, кто нас от этой беды уберёг.

Благодарю за внимание.