— Интересный вопрос, особенно относительно века XIX. Когда разрабатывался историко-культурный стандарт, были предложены так называемые «трудные вопросы» по курсу истории России с древности и до наших дней. И замечательно то, что в этом списке – вопросов по XIXвеку не было. Иными словами, для общества в истории XIXстолетия никаких особых проблем нет. Мы с вами можем наблюдать утрату интереса к этому периоду отечественной истории. Двадцать лет назад ситуация была совсем другой. Да, это обидно, но с другой стороны в таком явлении есть определенные плюсы для профессионального историка: можно заниматься интересующими вопросами, не особенно оглядываясь на общественное мнение по данному сюжету. Если вы занимаетесь сталинизмом такая проблема стоит, а если Николаем Первым – нет.

— Именно. И потому наша задача, как авторов, была в том, чтобы у школьника подобные вопросы возникли. Поставить вопрос иногда куда важнее, чем ответить на него. А таких вопросов очень много. Конечно, они трудные не для общества, а для историков. Как понимать, что такое крепостное право? Что такое самодержавие? Что такое партийная система начала века? Каковы истоки революции 1905 года? А 1917 года? Важнейшие сюжеты, и их очень много. Ведь что еще важно отметить применительно к истории XIXвека – это время, когда формировалось современное интеллектуальное пространство России. Мы говорим на языке XIX века, мы читаем романы XIXвека,  мы слушаем музыку XIX столетия, мы говорим категориальным языком XIXвека. Наши критерии экономического роста, промышленного развития те же, что и в XIXвеке. Мы сшиты по лекалам XIXвека, и, тем не менее, – общество этим столетием не слишком интересуется. Хотя этот период в истории состоялся как некая целостность. А следующее столетие,  «короткий XXвек» - с 1914 по 1991 гг., в сущности, парафраз предыдущего. Интерес же к нему в обществе намного выше.

— По крайней мере, начало этому положено. В рамках историко-культурного стандарта курс по истории XIX века мы не обрываем на полуслове: он начинается в 1801 г. и заканчивается в 1914 г. Важно, что мы не заканчиваем XIXвек 1901 или 1894 годом, как это было раньше, т.к. этот конец не логичен, он не обуславливается никакими причинами. Ни вступление на престол Николая Александровича, ни, тем паче, астрономический конец века не являются теми вехами, которыми целесообразно завершать целую эпоху. А раньше так было, и, прежде всего, в виду неуважения к этому периоду истории. Сейчас же у века есть логичное начало и логичный конец – и это бесспорное достоинство нового учебника, всей линейки.

— Собственно об этом хорошо известном определении: «Николай Палкин» – это статья Льва Николаевича Толстого о Николае I. Фигура императора, конечно же, сложная, интересная, яркая, и тут одной точки зрения быть не может. Нельзя сказать, что есть правильная позиция, а есть неправильная. Просто советская историография страдала определенной однобокостью, и не хотелось бы, чтобы будущая историография страдала той же однобокостью, но уже другого свойства. Конечно, Николай Павлович – фигура, повторюсь, интересная, и ее восприятие зависит, в том числе, от хронологической точки отсчета. Вдруг бы император скончался в 1850 год, т.е. год двадцатипятилетия со дня воцарения. Тогда бы последующие исследователи говорили: «Какое замечательное царствование». Собственно, тогда и  современники императора высказывались подобным образом. Казалось, что  лучшего царя в истории России не было. Огромные достижения: в экономике бурный рост, строится самая длинная железная дорога в мире, кодификация законодательства – огромный шаг в истории российского права, меняется жизнь государственного (и не только) крестьянства, реформирована административная система управления, развивается система высшего и среднего образования. В конце концов, эпоха Николая Первого – золотой век русской культуры. При этом внешнеполитические успехи: победа над Османской империей, над Персией, Ункяр-Искелесийский договор, являющийся высшим достижением русской дипломатии XIXвека. Когда Николай Павлович оказывается в Западной Европе, его воспринимали как безусловного мирового лидера. Немецкие князья искали его милостивой улыбки, а прусский король и австрийский император видели в нем арбитра в своих спорах.

Но пройдет пять лет и ситуация будет совсем другая. На образ царя будет  влиять неудачный ход  Крымской войны. Россия за долгие десятилетия впервые понесла серьезное поражение. И вот тогда даже не оппозиционеры, а высокопоставленные чиновники, тот же П.А. Валуев, будут говорить, что в России «сверху блеск, а внутри гниль». И эта идея будет очень созвучна фразе Астольфа де-Кюстина о том, что Россия – это империя фасадов!

Да, Россия в 1830-40 развивается быстро, но в европейских государствах запущены новые ускорители экономического роста, что позволяет им выйти на качественно новый уровень. Россия развивается, но не так быстро, как ее западные соседи. И это нараставшее отставание Российской империи приходится как раз на царствование Николая I.

Тем не менее, образ Николая Павловича как «императора номер один» в русской истории XIX века сохранится на протяжении всего столетия. Не случайно, когда воцарится Николай II, он сам скажет: «Я хочу быть не Николаем Вторым, а вторым Николаем».

Таким образом, споров тут действительно много, но рисовать портрет Николая I исключительно как «Николая Палкина» несправедливо.

— Понятие «правдиво» не вполне применимо к историческим реалиям, но мы можем точно сказать, что его образ рисуется «взвешено».

— Не совсем. Дело в том, что в современной исторической литературе практически нет работ, непосредственно посвященных крепостному праву в XIX, да и в XVIIIвеках. Есть отдельные исследования, посвященные общине, организации  хозяйства, конечно же, отмене крепостного права, но его сущности (и, прежде всего, правовой) – нет. И надо принять во внимание тот факт, что в советской историографии существовала определенная схема интерпретации этого явления как важного элемента феодальных отношений в жизни русского общества. Не стоит лишний раз говорить, что эта модель  не выдерживает критики, имея в виду хотя бы сам термин «феодализм», едва ли применимый к истории России, а тем более к отношениям между помещиками и крестьянами в XIXв. Важно другое: крепостное право правильнее было бы вообще оценивать вне контекста проблем экономической мотивации и эффективности, т.к. экономика России была не буржуазной на тот момент, и отменять крепостное право «из-за его неэффективности» было бы странно хотя бы потому, что такой вопрос вообще не ставился. В действительности труд крепостного был куда более эффективен, чем труд государственного крестьянина, который, казалось бы, был поставлен в лучшие условия. Вот эту проблему мы в учебнике также обозначили, что в историографии нет единодушия по данному вопросу.

—  Конечно же, но стоит иметь в виду, как это подать школьнику, как простыми словами рассказать о сложных вещах. В 9 классе, в котором и изучается XIXвек, это возможно.

—  Да, чтобы даже на школьном уровне было понятно, что история – это наука, что история – это интересно, чтобы сам учебник было интересно читать.

—  Понимаете, тут и вопрос в другом, и ставить его надо чуть иначе. Приходили на фестиваль Русского географического общества, не на фестиваль РИО. Мамонты, юрты, белые медведи – вот это было, прежде всего, интересно посетителю, это раз. Во-вторых, это, конечно же, форма подачи материала, нужно уметь заинтересовать. Могу назвать несколько примеров музеев, которые с этой задачей справляются. Государственный музей истории Санкт-Петербурга, в котором можно «пощупать», потрогать историю, поставить на пьедестал Александровскую колонну, узнать, что ели и как жили петербуржцы в XVIII – XXвв. – все это крайне любопытно. Много интересного есть в Государственном музее политической истории России. Необходимо подходить к решению этой проблемы с фантазией, имея в виду и эстетический аспект восприятия.

—  Дело в том, что авторы в этом случае ограничены текстом; текст и ничего более. Главный вопрос в том, как с этим текстом будет работать учитель. Какой бы мы текст не написали, в конечном итоге все зависит от формы подачи материала. Мы предложили путь, а пойдет ли учитель этим путем или выберет что-то более консервативное – все это зависит исключительно от него.

9 ноября 2015 года

Ольга Давыдова