Осенью 1939 года Генеральный штаб РККА твёрдо определился с будущим противником на Западе. Это будет Германия с её возможными союзниками. Вплоть до июня 1941 года все военные планы пронизывала главная мысль: как наиболее эффективно противодействовать возможной агрессии.

ПОДГОТОВКА ГЕНШТАБА РККА К ВОЙНЕ С НАЦИСТАМИ

В Красной армии, особенно после войны с Финляндией, происходили крупные преобразования. Мобилизационное управление совместно с другими подразделениями Наркомата обороны и Генштаба пришли к выводу, что в будущей войне необходимо держать под ружьём около 9–10 миллионов человек. Считали, что это вполне подъёмная цифра, которую в состоянии обеспечить экономика и народонаселение страны. В 1940 году был принят новый план мобилизации МП‑40. Согласно ему, осуществлялась полная инвентаризация военного хозяйства, взаимоотношений с местными властями в случае войны, составлялись списки военнообязанных, проверялась работа военкоматов и т. д.

Работа была до такой степени масштабной, что военные округа отчитались о ней только в январе 1941 года. Однако после этого, одновременно со сменой руководства в Генштабе, принимается новый план мобилизации — МП‑41. Его подготовка и осуществление требовали ещё больших затрат.

Страница уточнённого плана стратегического развёртывания от 11 марта 1941 года. ЦА МО РФ

Полное обеспечение Красной армии вооружением и техникой по плану МП‑41 могло быть удовлетворено только через пять лет. Почти все округа просили об отсрочке, но им отказывали. Поэтому план так до конца и не был реализован. К 22 июня 1941 года из 198 стрелковых дивизий половина имела по 10,3 тыс. человек (при штатной численности 12 тыс.), 78 (около 40 %) имели по 5,9 тыс. человек. Формирование остальных 23 дивизий только начиналось. В 92 танковых и моторизованных дивизиях из положенных по штатам 31,2 тыс. танков исправных было 18,7 тыс., то есть 60 %. Из 44 укреплённых районов только 17 имели кадры для последующего развёртывания. В стадии формирования находились 106 авиационных полков из 348, или более 30 %.

Объективная проблема состояла в том, что многие реформы проводились одновременно, стремительно, без достаточной проработки деталей, что неизбежно вело к большим диспропорциям, отставаниям по срокам и разбалансированности механизма управления.

Маршал Семён Тимошенко, генерал армии Георгий Жуков и генерал армии Кирилл Мерецков (в центре слева направо) на учениях в 99-й стрелковой дивизии Киевского особого военного округа в районе Львова. 1940 год. Фото РИА Новости

Весной 1941 года, по мере возрастающего сосредоточения германских войск на советских границах, в Генеральном штабе начали конкретизировать планы противодействия. В целом исходили из уже устоявшихся взглядов, что с началом войны (как она начнётся — никто не знал) будет какой-то временной период для развёртывания войск, которые потом начнут генеральные сражения. Противник (Германия), несмотря на возможное преимущество на направлениях ударов, также вынужден будет потратить некоторое время для развёртывания.

Направление главного удара вермахта и общий замысел операции «Барбаросса» не были понятны руководству СССР. Поэтому исходили из общих стратегических соображений. Поскольку гитлеровцы на разных уровнях не раз заявляли о важности захвата Украины, то несложно было предположить, что, возможно, югозападные территории и станут главным театром военных действий. Так пришли к идее, воплощённой в наиболее подробном виде в черновом варианте «Уточнённого плана стратегического развёртывания вооружённых сил Советского Союза на Западе и на Востоке», «мощными ударами на Люблин, Радом и на Краков разбить главные силы немцев и в первый же этап войны отрезать Германию от Балканских стран, лишить её важнейших экономических баз и решительно воздействовать на Балканские страны в вопросах участия их в войне против нас». Составители весьма ценных документальных сборников «1941 год» воздержались от публикации текста целиком, перепечатав лишь 16 листов. Они опустили наиболее важную, пятую, часть с 17 по 55 лист включительно, которая называется «Основы нашего стратегического развёртывания на Западе»¹1941 год. В 2-х книгах. М., 1998. Кн. 1. С. 741–746.

Главнокомандующий советскими войсками на Дальнем Востоке Маршал Советского Союза Александр Михайлович Василевский. 1945 год. Фото РИА Новости

Это важный документ, требующий особого анализа. Текст от руки чернилами написан заместителем начальника Оперативного управления Генштаба Александром Василевским. Им же проставлена дата — 11 марта 1941 года. На последней странице написаны фамилии наркома обороны Семёна Тимошенко и нового начальника Генштаба Георгия Жукова, но подписей их нет. В документе имеются многочисленные добавления, исправления и поправки рукой самого Василевского и 1-го заместителя начальника Генштаба Николая Ватутина. Почти все правки сделаны простым, а несколько — красным карандашом. Всего на 55 листах содержатся минимум 113 исправлений и правок. К сожалению, этот важный источник хранился в архиве не очень бережно. При рассекречивании и перемещении дела архивисты и неподготовленные пользователи бесцеремонно оставляли пометы на документе ручкой и карандашом. Какая-то часть карандашных помет стёрта, чернила в ряде мест смазаны.

Карандашная правка Ватутина, которая вызывает столько споров. ЦА МО РФ

Это обстоятельство имеет принципиальное значение, поскольку на обороте листа 27 содержатся пометы карандашом, которые в маргинальной литературе приводятся в обоснование якобы «агрессивных намерений Кремля». Это фраза «Наступление начать», затем цифры 12 и 6 и внизу, по-видимому, незаконченное слово «на». Цифры 12 и 6 отдельные авторы интерпретируют как 12 июня и делают вывод о решении Кремля «напасть на Германию» уже в июне 1941 года. При внимательном рассмотрении документа видно, что точки между 12 и 6 нет. Точка после цифры 6 на самом деле является текстурой бумаги, она не проставлена карандашом. Года тоже нет. При увеличении заметно, что цифры и слово «наступление» написаны разными карандашами. Но даже если допустить, что у Ватутина сломался карандаш и он проставил цифры другим, то интерпретация «12 июня 1941» совершенно не связана со смыслом текста и со всеми остальными пометами. Не ясно также, в какое время вносились исправления.

Лексика документа («прочная оборона», «упорная оборона», «не допустить прорыва противника» и т. д.) свидетельствует, что Василевский и Ватутин рассматривали вариант наступления Юго-Западного фронта исключительно в условиях уже начавшейся войны. Но с датами, сроками мобилизации и количеством войск ясности не было. Неудивительно, что «уточнённый план» так и не был принят. Перед нами черновой вариант, хорошо иллюстрирующий квалифицированную работу высших офицеров Генерального штаба РККА. Обсуждался ли этот план со Сталиным? Пока в архивах никаких подтверждающих сведений не обнаружено. Нет также никаких свидетельств, что с текстом работали Тимошенко и Жуков. Тем не менее, легко предположить, что они с ним знакомились и при необходимости обсуждения вопроса в Кремле туда бы обязательно вызвали Ватутина. Однако первый заместитель Жукова вмарте и апреле 1941 года не был у Сталина ни разу.

Идеи «уточнённого плана» от 11 марта почти дословно использовались в директивах, направляемых в военные округа. К примеру, в апрельском приказе Наркома обороны и начальника Генштаба командующему войсками ЗапОВО генерал-полковнику Дмитрию Павлову о разработке плана оперативного развёртывания округа²1941 год. Кн. 2. С. 133–139. Документ не датирован числом.. И всё же, основное внимание в литературе и в Интернете привлечено к другому документу — «Соображения по плану стратегического развёртывания вооружённых сил Советского Союза на случай войны с Германией и её союзниками». Именно он вызывает наибольшие споры, на него чаще всего ссылаются, но мало кто видел оригинал, к качеству сохранности которого тоже немало претензий.

Итак, перед нами, как и с планом от 11 марта, текст от руки, написанный Василевским с поправками и редактурой Ватутина. Точной даты нет. Указан только месяц — май. «Соображения» датируют «не ранее 15 мая» по внутреннему содержанию, так как в тексте упоминается расположение немецких войск «по состоянию на 15.5.41 г.». По сути, документ дополняет записку от 11 марта. Это тоже рабочий, черновой вариант с многочисленными исправлениями. Их в тексте минимум 68 на 15 листов.

Документ середины мая 1941 года, известный как «Соображения по плану развёртывания вооружённых сил Советского Союза на случай войны с Германией и её союзниками». ЦА МО РФ

К середине мая 1941 года концентрация германских войск у советских границ приняла угрожающий характер. В Москву шёл буквально вал донесений о скором начале войны. В этих условиях в Генштабе пришли к убеждению, что Германия «может предупредить нас в развёртывании и нанести внезапный удар». Так родился замысел «упреждающего удара» со стороны РККА, который Сталину и предлагали рассмотреть. Принципиальная идея не менялась — главный удар по-прежнему наносят силы Юго-Западного фронта, а вспомогательный — левое крыло Западного фронта. На остальных участках войска ведут активную оборону.

«Соображения» оставляют поле для двусмысленности, избавить от которой мог только Сталин. Упреждение или «нанесение внезапного удара по противнику как с воздуха, так и на земле» — в какие сроки и в какой конкретно момент? По сложившимся тогда представлениям (они доминировали в штабах всех армий мира) сначала проводится мобилизация, затем сосредоточение и развёртывание войск. Если судить по предшествующим советским планам и директивам, развёртывание осуществляется уже в условиях войны. Пока армии мобилизуются и развёртываются в боевые порядки, войска прикрытия воюют с врагом на границе, не допуская прорывов. В советском Генштабе считали, что немцам для развёртывания нужно от 10 до 15 дней. Вполне возможно, штабные работники предполагали, что со стороны Германии последует объявление войны. Такую версию усиленно распространяли сами немцы. В этом случае заблаговременное и скрытое сосредоточение сил РККА позволило бы выиграть время и нанести мощный упреждающий удар по ещё неразвёрнутым армиям врага уже в первые дни войны. Такой подход выглядит вполне разумным.

Обратим внимание на важную вставку Ватутина в том же документе: «… форсировать строительство и вооружение укреплённых районов, начать строительство укрепрайонов в 1942 году на границе с Венгрией». Если готовить войска к переходу в наступление, то сначала требуется построить укрепрайоны, которые невозможно построить за два-три месяца, в таком случае вопрос «упреждающего удара» превращается в тему неопределённо отдалённого будущего. Может быть, речь в «соображениях» вообще шла не о 1941-м, а о 1942 годе? Этого нельзя отрицать, поскольку в тексте содержится просьба обязать Наркомат путей сообщения (НКПС) полностью выполнить план 1941 года по строительству железных дорог. Понятно, что сначала выполнение плана, а потом боевые действия.

Командующий войсками Воронежского фронта генерал армии Николай Фёдорович Ватутин. 1943 год. Фото РИА Новости

В какой степени майский «план намечаемых боевых действий на случай войны с Германией» соответствовал реалиям времени, и был ли он вообще выполним? Все предложения «не давать инициативы действий Германскому командованию», «упредить противника в развёртывании», атаковать немецкую армию в наиболее удобный момент, пока она не организовала фронт и не наладила взаимодействие родов войск — соответствовали требованиям военной теории.

Как раз именно этой цели добились нацисты. Большинство историков полагает, что Гитлер выбрал для нападения самый удобный момент, сильно дезориентировав советское руководство. Авторы «соображений» определённо переоценивали возможности РККА и недооценивали силу вермахта. Упреждающий удар по отмобилизованным и изготовившимся к удару войскам противника вряд ли принёс бы ожидаемые результаты. «Разгромить немецкую армию» в столь короткие сроки было совершенно нереально. Вместе с тем, своевременное приведение войск в боевую готовность помогло бы предотвратить большие людские и материальные потери.

Опять же у нас нет никаких архивных данных, что майские «соображения» обсуждались со Сталиным. Неподписанный черновик с таким количеством исправлений и зачёркиваний не мог быть послан и утверждён высшим руководством. Однако можно предположить, что идеи плана докладывались Сталину и Молотову 19 мая, когда он принял в Кремле Ватутина, Жукова и Тимошенко. Скорее всего, докладывал Ватутин. Он пробыл в кабинете с 20:10 до 21:05. Это были материалы высшего уровня секретности, и они могли обсуждаться только в присутствии упомянутых лиц. В следующий раз Ватутин появится в Кремле вместе со своим руководством 24 мая. В этот день провели большое совещание, на котором присутствовало 22 человека.

В околонаучной литературе и в сети распространяется сфальсифицированная «речь» Сталина на этом заседании. В действительности никаких записей не существует. Повестка дня нам неизвестна. Но определённо тема «упреждающего» удара вряд ли могла затрагиваться вождём и его подчинёнными в таком широком составе. Правда, в течение 40 минут «пятёрка» посвящённых (Сталин, Молотов, Ватутин, Жуков и Тимошенко) заседали одни. В следующий раз в узком составе (без Молотова) они встретятся 3 июня (1 час 30 минут), 6 июня (2 часа 5 минут) и 9 июня (1 час). Последний раз перед войной Ватутин посетит Сталина 17 июня и пробудет у него всего 30 минут (с 22:00 до 22:30), но уже без Жукова и Тимошенко.

Мобилизация. Колонны бойцов движутся на фронт. Москва, 23 июня 1941 года. Фото РИА Новости

В околонаучной литературе и на любительских сайтах в Интернете проводится мысль, что советскому руководству было вовсе и не обязательно утверждать конкретные планы, поскольку военные будто бы всё равно «руководствовались» этими «идеями» и претворяли их в жизнь. При этом многие авторы бездумно смешивают понятия — «агрессия», «нападение», «наступление» — и применяют их к политике Кремля в отношении фашистской Германии накануне войны. Истоки подобных праворадикальных интерпретаций надо искать в пропаганде самих нацистов и в последующей конфронтации с Западом в годы «холодной войны». Нацисты приложили колоссальные усилия, дабы представить свою агрессию как «защитную акцию упреждения» против коварных планов «жидо-большевиков», сосредоточивших большие силы на границах рейха. На деле, берлинским стратегам именно это и требовалось. Важно было вовлечь в приграничные сражения основные силы «русских» и разбить их. Оправдательная идея «упреждения» предназначалась для внешнего и внутреннего потребления. Примечательно, что вся подготовка к операции «Барбаросса», включая планы уничтожения людей, осуществлялась независимо от каких-либо действий советского правительства.

Одно из любимых выражений Сталина — «мы не наивные простаки». Он таким и не был. Генсек пытался мыслить рационально и прагматично. Безрассудство Гитлера, его авантюризм и неуёмное желание уничтожить СССР, а вместе с ним и большевизм, не вписывались в прагматические рассуждения советского лидера. Он всеми силами пытался избежать скорой войны, боясь её спровоцировать неосторожными действиями. Поэтому маловероятно, что он смог бы санкционировать упреждающий удар по вооружённым силам Германии. В то время, когда нужно было в кратчайшие сроки принимать неотложные меры, Сталин, как и Молотов, полагал, что «идёт большая игра». На самом деле, они очутились в искусственно созданной гитлеровцами атмосфере неопределённости, неведения и терялись в догадках в отношении будущего. Промедление и запоздалые решения верховной власти обернулись для страны катастрофой, за которую пришлось расплачиваться миллионами человеческих жизней.

Текст: Сергей Кудряшов, кандидат исторических наук, ИРИ РАН

Источник: Вестник «Воронцово поле» №2, за 2022 г.